На хуторах живут сильные люди

Что такое хуторская модернизация и почему 2013 год обещает стать прорывным для бизнеса на селе, рассказал гость редакции Василий Высоков. Поводов пригласить председателя совета директоров банка «Центр-инвест» Василия Высокова на встречу с коллективом «Крестьянина» было много. В этом году банк отмечает свой 20-летний юбилей. За это время «Центр-инвест» занял лидирующие позиции по количеству отделений в сельской местности и объёмам кредитования малого и среднего бизнеса на селе. Василий Васильевич – доктор экономических наук, профессор – имеет собственный, особый взгляд на роль и пути развития сельского хозяйства России. 

– У всех, кто начинал бизнес в начале 90-х, много общего. Главное – то, что мы смогли себя реализовать и доказали, что бизнес может развиваться, несмотря на поддержку правительства. Бывший президент Европейского банка реконструкции и развития Жан Лемьер, побывав в наших краях, сказал, что юг России – это модель будущей экономики России, которая будет опираться не на господдержку, а на предпринимательскую активность населения. В хуторах живут сильные духом люди, способные самостоятельно развивать своё хозяйство, строить свою жизнь, будущее своих детей, многие из них занимаются хуторской модернизацией. Для живущих на Рублёвке хутор означает почти ругательство, для казаков Дона и Кубани – это «поселение без административного управления». Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, хуторная система расселения отличается тем, что даёт значительные технические преимущества по сравнению с деревенской и позволяет хозяину выразить свою индивидуальность, организовав хозяйство как ему заблагорассудится, быстро приспосабливаться к современным изменчивым условиям рынка и усваивать новые технические приёмы, предлагаемые агрономической наукой. Если в таких условиях применить новые технологии, эффективность бизнеса вырастает в 3-5 раз. В качестве доказательства приведу хозяйство «Красный сад» за Батайском. Итальянские технологии, израильский полив – урожайность выросла в три раза. 

– Это частый повод для наших дискуссий с международным рейтинговым агентством Moody's (которое, кстати, в прошлом году повысило нам рейтинг): они считают, что рискованно держать 25% кредитного портфеля в аграрном секторе. Я возражаю: это рискованно, если ориентироваться на краткосрочные планы и колебания погоды. Если планировать бизнес на пять лет, два из них обязательно будут урожайными, и этого достаточно, чтобы вернуть вложения. Мы ориентируемся не на погоду, а на климат. В мире не так много мест, где можно производить сельскохозяйственную продукцию с такой эффективностью, как в Ростовской области. И потому агропромышленный комплекс Дона – это его главное конкурентное преимущество.

– Даже если он появится, это будет лишь временная мера, которая не решает проблему в целом. Этот год действительно был тяжёлым: урожайность в большей части районов упала в 1,5-2 раза и больше. Но и цена на урожай в два раза выше! Другое дело, что северные районы переживают засуху третий год подряд. Если и следующий год будет таким же сложным, многих ожидает реорганизация. Но дело не в погоде: просто нынешние бизнесмены оказались недостаточно прозорливыми. Даже север Ростовской области является эффективной зоной для сельхозпроизводства, и покупатели на такие активы найдутся. 

В сельском хозяйстве рис­кованно быть спекулянтом, бизнес должен быть ориентирован на долгий срок и опираться на длинные деньги. Другое дело, что их в стране не так много. Наш банк, к счастью, имеет возможность привлекать дешёвые деньги у международных финансовых институтов. Мы сделали два облигационных выпуска. Таким образом, трёхлетние деньги у нас есть. Обычно мы привлекаем до 100 млн долларов. В этом году даже 250 млн долларов привлекли. 

– Чем же тогда займутся чиновники? Сегодня я отношусь к субсидированию процентной ставки отрицательно. Когда ставки были под 200%, экономисты искали выходы, чтобы эту ситуацию исправить. И я тогда сам участвовал в подготовке постановлений правительства. Но сегодня ставка рефинансирования – 8,25%, процентные ставки ненамного выше, а мы по-прежнему их субсидируем... Если ваш проект чувствителен к таким величинам, как считанные проценты, о какой модернизации можно говорить? Это в лучшем случае лишь рационализаторское предложение. Модернизация – это когда эффективность растёт в пять раз.

Государственная поддержка нашего села сыграла вредную роль. Да, на Западе сельхозпроизводителей тоже поддерживают. Но там поддерживают результат, а у нас – затраты. Таким образом мы воспроизводим нищету. Ситуацию надо менять в корне. 

Проблема лежит глубже: все понимают, что если четыре срока подряд сеять одну и ту же культуру, почва истощается. То же самое – в политике и в жизни: необходимо соблюдать севооборот, изменять подходы, уклад. Тогда будет нормальная среда для развития.

– Восстанавливать животноводство, углублять переработку. Эффект от кредитования проектов по углублённой переработке будет в пять раз выше, чем эффект от кредитования сельскохозяйственного производства. Наш банк ищет таких клиентов, которые бы реализовали проекты в сфере логистики, координации участников рынка – то, чем раньше занималась потребительская кооперация. Сейчас кооперативы где-то работают, где-то ждут помощи от государства. Зачем? Проект, основанный на координации участников рынка, – нормальный бизнес. Надо не ждать помощи извне, а брать и делать.

– Я думаю, даже не столько нехватка денег. Скорее, нехватка инициативы, способностей организовать взаимодействие бизнеса и власти. Когда я встречаюсь с фермерами, они говорят, что самый болезненный для них вопрос – развитие социальной инфраструктуры на селе. Нужна нормальная среда обитания: дороги, школы, больницы, клубы, магазины. Чтобы работники у них не разбегались. В мире распространена такая практика, как «частно-социальное партнёрство». В нашей стране этот термин превратили в «государственно-частное партнёрство» с акцентом на ведущую роль государства. В Великобритании если кому-то где-то нужна дорога – частник никого не ждёт, а берёт и строит её. Даже если стоимость этой дороги не компенсируется из бюджета, её регистрируют. Она существует официально и её уже нельзя перепахать. Для тамошнего бизнесмена достаточно памятной таблички, что дорога построена им.

– Фермеры нового поколения отличаются более высоким уровнем образования, свободно владеют иностранными языками, знают конъюнктуру мирового рынка. С интернетом на «ты». Они конкурируют не с соседом, а с ведущими мировыми компаниями. Они не ощущают себя провинциалами в глобальном мире. Даже их офисы на хуторах соответствуют современным стандартам.

– Я согласен с вами. Новые технологии дают сегодня колоссальное преимущество в бизнесе. Наш банк испытал это на себе, когда выходил на международный уровень. Сегодня мы работаем даже в Индонезии, где в принципе нет банковских офисов, обслуживание клиентов происходит дистанционно через интернет-банкинг и теле-банкинг...

– Спасибо. 

– Я думаю, в 2013 году у местных бизнесменов есть хороший шанс заработать больше денег. И главный фактор, который этому способствует, как ни странно, – нежелание иностранных инвесторов вкладывать деньги в Россию. Африканцы и то более предпочтительны для вложения денег, чем мы. Потому что при одинаковой степени коррупции и компетенции в Африке резервы для роста больше, и это даёт в бизнесе больший эффект. В таких условиях местным предпринимателям достаточно лишь избавиться от стереотипов, проявить смекалку и помнить, что даже самый глубокий кризис не бывает всеобщим, кризис существует только в глупых головах и представляет собой не что иное, как болезненное избавление от вредной привычки получать много, быстро и дёшево.