Тянут-потянут

«Неужели всё?» – такой заголовок мы поставили к очередному материалу о дикой, бесчеловечной истории смерти Надежды Никоновой по вине врача Шолоховской ЦРБ Евгения Журавлёва. Оказалось, нет, не всё.

За три с лишним года, прошедшие после того, как в «Крестьянине» вышла первая статья «Удушье» (см. № 44 за 2009 год), семья Надежды прошла через серию бюрократических издевательств, вынести которые под силу немногим. Первые два с половиной года и Евгений Журавлёв, и руководство Шолоховской ЦРБ занимались в основном спасением собственной шкуры. И это им в целом удалось: следствие по делу о смерти Надежды затягивали до невозможности – до тех пор, пока не прошёл срок давности. После чего следствие сочло Журавлёва виновным, а тот с готовностью свою вину подтвердил. А почему бы и нет, если ему уже ничего не грозило?

И начался второй акт судебно-бюрократического спектакля: ведь давность давностью, но компенсацию малолетним детям и немолодым родителям Надежды платить нужно. А платить её не хочет никто: ни полностью раскаявшийся доктор Журавлёв, ни руководство больницы.

Как следовало бы вести себя в такой ситуации порядочным людям? На наш взгляд, просить и ещё раз просить прощения у семьи. И возмещать ущерб единственным возможным способом: заплатить семье такую сумму, чтобы у осиротевших детей, по крайней мере, было всё необходимое. 

Больница выбрала другой путь: тянуть и ещё раз тянуть. Выплату морального ущерба (2 млн рублей на семью) они попытались отсрочить на четыре года (в сумме получилось бы на семь). А когда суд отказал им, то потребовали рассрочки хотя бы до конца марта, потому что денег ну никак невозможно наскрести. 

– А где гарантия, что к концу марта они появятся? – недоумевает юрист семьи Никоновых Наталья Жигунова.

Такой гарантии, естественно, нет. Более того, и. о. главврача Сергей Суковатов сам сказал отцу Надежды Геннадию Никонову, что будет настаивать на отсрочке «хотя бы» на год-два. Пока что больница не выплатила в счёт компенсации морального ущерба ни рубля: лишь перед судебным заседанием спешно погасили материальный ущерб (накопившиеся за три года выплаты детям по утрате кормильца да сумму зарплаты, не полученной Геннадием Ефимовичем из-за того, что после смерти дочери он долгое время не мог работать).

Доктор Журавлёв в суде не присутствовал: он отдыхал в санатории. С точки зрения закона – ничего криминального.

– Представитель больницы Морозов заявил: «Зачем вы постоянно трогаете Журавлёва? Он тут вообще ни при чём», – возмущается Наталья Жигунова. 

В суде она действительно не раз поднимала вопрос: если больница такая бедная, почему она не взыщет хотя бы часть суммы с виновника трагедии? И получила ответ, что 39 тысяч рублей (из, напомним, двух с лишним миллионов морального и материального ущерба) он уже заплатил в кассу больницы, а требовать с него остальное или нет – руководство разберётся само. 

– Не потому ли, что жёны Суковатова и Журавлёва – родственницы? – предполагает Жигунова.

С другой стороны, Суковатов, по её словам, ждёт назначения главврачом – как, вероятно, любой исполняющий обязанности. И понятно, что ухудшать материальное положение больницы двухмиллионной выплатой в этой ситуации ему совсем не хочется. 

– А бухгалтер пугает социальным взрывом, который случится, когда в ЦРБ из-за тяжёлого материального положения будет нечем платить зарплату. И предлагает «войти в положение больницы», – говорит Жигунова.

Войти в положение семьи Никоновых за эти три с половиной года ни у кого особого желания не возникло. Не то у них положение, чтобы в него входить по доброй воле.

И всё же эта – повторим – дикая и бесчеловечная история, кажется, движется к концу. 

На сегодня решение суда гласит: Шолоховская ЦРБ должна полностью выплатить деньги семье Никоновых до 31 марта. 

Конечно, два миллиона рублей за жизнь погибшей матери и дочери – это цинично мало. Но подавляющее большинство подобных дел не доходят даже до суда, а компенсации вообще получает ничтожно малый процент пострадавших. 

Ну а какой сюрприз руководство Шолоховской ЦРБ подготовит для Никоновых к 1 апреля, поживём – увидим.