«Калмычка» любит простор

...Фотографироваться он так и не согласился. Ни просьбы, ни «угрозы» – мол, без фото газета материал не опубликует – не возымели действия. Упёрся – и ни в какую. Причём без объяснения причин. Нет – и всё. А собеседник Анатолий Иванович Гладышев интересный, с критическим началом в оценках нынешнего состояния села и сельхозпроизводства. И руководитель, чувствуется, незаурядный. Прошёл все ступени сельской карьерной лестницы. Пахал землю на тракторе, руководил комплексной бригадой, возглавлял инженерную службу колхоза. А сейчас он директор товарищества на вере (ТНВ) «Гладышев и К». Замом у него младший брат Сергей Иванович. Они – два полных товарища, то есть учредители, хозяева. Остальные дольщики – сотоварищи, со­учредители. Для полноты картины: начинали братья с организации своего КФХ «Урожайное», а в 2002 году (когда закон потребовал от фермеров перерегистрации) переименовались, стали товариществом на вере. Индивидуальными предпринимателями (как большинство фермеров) быть не захотели.

Хозяйство у Гладышева – каких не так много сегодня в области. Помимо растениеводства (коим сейчас только и занимается большинство предприятий) есть ещё и животноводство. Причём довольно редкое для здешних мест – товарищество выращивает калмыцкую породу мясного скота. Что меня в первую очередь и заинтересовало. К тому же отрасль эту Гладышев развивает давно и всерьёз. Начал в 2000 году с 42 тёлок (закупал в Зимовниковском районе) и довёл среднегодовое поголовье до 808 животных. В иные годы численность стада доходит до 1 000 голов (всё зависит от уровня продаж).

Естественный вопрос: что заставило заняться животноводством, когда все кругом твердят, что оно убыточно? И почему именно калмыцкий мясной скот? 

– Нормальный сево­оборот подразумевает держать животноводство, – убеждён Анатолий Иванович, – сеем бобовые, эспарцет, кукурузу и другие кормовые культуры, являющиеся к тому же хорошими предшественниками для зерновых и подсолнечника. С растениеводства – а у нас четыре тысячи гектаров пашни в обработке – много отходов: дроблёное зерно, семечки и т. д. Куда их девать? Скармливаем скоту, всё идёт в дело.

– Кроме того, – продолжает Гладышев, – у нас полторы тысячи гектаров пастбищ – грех их не использовать. Тем более что мы платим за них налог. А «калмыкам» – они дикие – нужен простор, воля. Без выпасов нет смысла их держать. Зимой стоят в базу и весной, как только выпустили их в поле, – это совсем разные животные.

Оптимальным выбор именно этой породы был ещё вот почему.

– У нас почва каменис­тая, нужны крепкие копыта, – говорит Анатолий Иванович. – Вдобавок, калмыцкая порода – самая неприхотливая. В июле на пастбищах уже всё выгорает. Только по балкам ещё более-менее остаётся трава. Другая порода здесь не потянет. А эти пасутся до морозов. И полынь едят, и кусты объедают. Даже зимой, когда на прогулку выгоняем, находят себе подножный корм.

Но было бы наивным считать, что разведение калмыцкой породы – это выгнал скот на пастбище и плюй в потолок, жди, пока нагуляет массу. Каким бы ни было неприхотливым это поголовье, ему, так же как и молочным коровам, нужно заготавливать сено, сенаж, силос, солому, концентраты, проводить весь комплекс зооветеринарных мероприятий, строить помещения. Что с успехом здесь и делается.

Уже построено четыре добротных корпуса на 200 голов каждый, доделывается пятый, есть навес для быков. Проблем с кормами нет благодаря хорошей продуктивности полей (к слову: землю Гладышев не пашет, на всей площади пашни практикует прямой посев). Хоть и взятая в кредит, но техника у Гладышева вся импортная. И только ради заготовки соломы для скота купили два оте­чественных комбайна «Вектор» с копнителями.

В 2007 году в жизни ТНВ произошло рубежное событие – ферма мясного скота калмыцкой породы стала племенным репродуктором. Это новый качественный уровень. Это иной статус, который дорогого стоит и которым можно гордиться. Это ещё и престиж. Плюс экономическая выгода.

И хлопот, конечно, прибавилось. Держать марку племрепродуктора непросто.

– Кто заправляет делами на ферме? – спросил я директора.

– У нас там семейный подряд, – улыбнулся Анатолий Иванович, – супруги Ершовы. Вот их и сфотографируйте для газеты.

– Владимир Александ­рович, если взять экономическую сторону дела – стОит заниматься калмыцкой породой? – спрашиваю заведующего фермой В.А. Ершова, зоотехника по образованию.

– Конечно, стОит, – возбуждённо отвечает Ершов. – Главное – любить скот.

От неожиданности я чуть авторучку не выронил. Последний раз подобные слова я слышал ещё при социализме. «Надо любить животных», «любить своё дело» – так раньше объясняли секреты своих успехов передовые доярки, свинарки, скотники. Собственно, так оно и было, всё ведь раньше держалось на энтузиазме.

Капитализм поменял ориентиры и приоритеты. Главное – прибыль, а успех определяют деньги, но не почётные грамоты. Стало интересно: что стоит за фразой, сегодня кажущейся невероятной? В чём конкретно это проявляется? Сказанное Ершовым «я всю жизнь на ферме» (в колхозе он работал заведующим СТФ), конечно, о многом говорит. Но это, опять-таки, довольно общо. Все вопросы сняла удивительная деталь, о которой рассказал А.И. Гладышев. 

– Владимир Александрович знает каждую корову «в лицо». Ему не надо на ухо смотреть – какой там номер у неё. Назовёт, не приближаясь к животному. 

Представляете, это не пять-десять коров – сотни!

Такой же увлечённый специалист и его жена Жанна Дмитриевна – ветврач, а заодно и учётчик по племенному делу. Тоже всю жизнь с животными – и на овчарне, и на СТФ (вместе с мужем, опять же) работала. Мужественная она женщина, доложу я вам. «Калмычка», как уже говорилось, корова дикая. Когда у неё телёнок – опасна. Не то что не подпускает к нему – она просто бросается на человека, если он попробует приблизиться. (Гладышев рассказывал случай, произошедший с ним, когда корова за малым не подняла его на рога – успел вскочить в «уазик».) А ведь малыша нужно забрать у матери, чтобы пометить – закрепить на ухо кусок пластика с номером. 

– Как же вам удаётся это сделать? – спрашиваю Ершову.

– Обманом. Смешиваем с другими коровами, а потом выгоняем всю компанию, отсекая телёнка, – объясняет технологию Жанна Дмитриевна.

А сколько ей приходится делать уколов всему поголовью. Перечислю только обязательные прививки: ящур – два раза в год (телятам – каждые три месяца до 18-месячного возраста), сибирская язва, бешенство, бруцеллёз – раз в год. Сама, одна колет каждую корову, и только когда нужно брать кровь, ей требуется помощь.

Один любопытный секрет поведала Жанна Дмитриевна из своего профессионального арсенала. Оказывается, после трёх месяцев (от покрытия) можно не ректалить корову и определить, что она стельная. По животу ведь ничего не видно, это становится заметно только на седьмом месяце.

– Когда сдаиваешь вымечко и идёт прозрачная жидкость, значит, пусто, – рассказывает Ершова. – А если чуть мутновата и липнет к рукам, значит, стельная стопроцентно.

Мы долго беседовали с супругами. И рассказывать подробно, как они работают со стадом, просто нет возмож­ности (для этого нужна отдельная брошюра). Скажу так: прекрасно работают. Для наглядности приведу несколько цифр (наконец-то добрались до экономической стороны дела). Сразу отмечу, чтобы не комментировать каждый показатель: многие из них превышают уровень требований к племенной ферме.

Основа основ – воспроизводство стада. Здесь выход приплода на 100 маток составляет 95 голов, сохранность – стопроцентная. Практикуют зимний растёл (декабрь-март), молодняк получается крепче. В подсосный период телята дают до килограмма привеса, а к моменту отъёма (через 205 дней) набирают вес 188 кг. В целом по ферме среднесуточный привес каждого животного составляет около 700 граммов. Племенных тёлок продают весом не менее 270 кг (в возрасте 15-16 месяцев) по 130-140 рублей за килограмм живого веса. В декабре прошлого года, например, продали в Неклиновский район 50 племтёлок весом 336 кг каждая по 135 рублей/кг. Выручили 2,4 млн рублей. Спрос на их поголовье есть и за пределами области. В мае 2012 г. приезжали аж из Оренбуржья, купили шесть племенных бычков.

На мясо реализуют только бычков по 90-100 рублей за кило живого веса (сейчас цены упали, но об этом чуть ниже). Ежегодная прибыль по ферме (за последние пять лет) – от 320 тысяч до 2,3 млн рублей. Рентабельность – от 13 до 52%. 

…Увы, закончить материал на этой мажорной ноте не получится.

– Сегодня в Россию завезли много дешёвого мяса – туши коров по 109 рублей килограмм, туши быков – по 130. Наша говядина никому не нужна – хоть мраморное мясо, хоть не мраморное, – удручён А.И. Гладышев. – Цены упали на треть – за килограмм живого веса дают всего 65 рублей. Если так дело и дальше пойдёт, держать скот особого смысла нет. Себестоимость килограмма привеса у нас подходит к 70 рублям, а дальше будет 90. Работать в убыток не хочется.

– И что дальше? Вырезать такую ферму? Столько лет создавали...

– Переводить весь скот нельзя. Оставим основное поголовье. Избавимся от молодняка раньше срока, не будем его доращивать до тех кондиций, что раньше. Это вариант на худший случай – только чтобы прожить. Посмотрим. Может, там, наверху, одумаются, – Анатолий Иванович делает паузу. – Жалко свой труд. Такую селекцию провели... Пятый сарай доделываем...