Шансов много – возможностей мало

Почему замещения импорта российскими товарами, скорее всего, не будет.

Наталья Ивановна ШАГАЙДА, доктор экономических наук, директор центра агропродовольственной политики Института прикладных экономических исследований РАНХиГС (Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации). Автор множества публикаций и докладов о проблемах сельскохозяйственного производства в России.

Ещё до объявления Россией ответных санкций, запретивших поставку продовольственных товаров из ряда зарубежных стран, центр агропродовольственной политики опубликовал доклад на тему «Продовольственная безопасность в России: мониторинг, тенденции и угрозы». В этом исследовании было показано, что тридцати процентам семей не хватает денег на питание. Главными угрозами продовольственной безопасности назывались чрезмерная концентрация земли и производства в отдельных структурах, высокая степень офшоризации среди крупнейших сельскохозяйственных холдингов, незаконченность земельной реформы и т. д.

Своим мнением о выполнении программы продовольственной безопасности поделилась Наталья Шагайда.

Кто виновен в росте цен

– Наталья Ивановна, после объявления санкций центр первым спрогнозировал возможный рост цен на продовольствие. Почему вы были в этом уверены?
– Мы анализировали цены импортёров продовольствия. Предложения тех поставщиков, которые выпадали из списка, часто были выгодней, чем те, за счёт кого предлагалось импорт расширять. Так, больше половины импорта курятины шло из США. При этом цена на границе составляла 1,3 доллара за килограмм. Такого уровня цен нет ни у одного другого поставщика. Второй фактор роста цены – замещение дешёвого и более низкосортного импортного товара российским. В некоторых случаях это тоже вело к удорожанию. Например, если в колбасные изделия вместо замороженной курятины из США за 1,3 доллара пошла курица российских производителей за три доллара, то колбасное изделие должно было подорожать. Ну, и третий фактор, который сыграл свою роль в росте цен, высокая монополизация сельхозпроизводства. 30% свинины обеспечивается за счёт четырёх крупных компаний, такая же ситуация в птицеводстве. Отсутствие конкуренции создаёт условия для повышения цен.

– Монополисты пользуются ситуацией и диктуют свои условия? 
– Пользуются любые производители, просто крупным игрокам это делать легче. Мы изучали ситуацию в динамике ещё до объявления санкций. Прослеживается интересная тенденция: когда страна вступила в ВТО, закупочные цены на сельхозпродукцию, и в частности свинину, снизились. Причём в рознице это снижение было незаметным, а сельхозпроизводители пострадали. Низкие цены в сельхозорганизациях сохранялись с лета 2012 до осени прошлого года. Потом Россельхознадзор начал запрещать поставки свинины по причине АЧС в отдельных европейских странах. Таким образом, рынок частично закрывался. Одновременно отпускные цены на свинину росли. К августу текущего года они выросли относительно периода ВТО на 16%. Если рост был в условиях частичного ограничения конкуренции на рынке, то почему он не должен был быть и при закрытом для основных соперников рынке? Чем более закрыт рынок, чем больше он монополизиризован, тем больше оснований ожидать роста цен. 

И действительно, после объявления санкций цены росли понедельно: 0,9%, 1,4%... Это значения относительно цен предыдущей недели. По свинине прирост колебался в пределах 0,5-1% в неделю. Птица дорожала сильнее: от 0,6 до 1,4%. В последние недели – после 6 октября – рост цены на свинину и на курятину составил 0,2-03%. 

Офшоры возвращаются, но...

– В докладе на тему продовольственной безо­пасности, который вы опубликовали в этом году ещё до введения санкций, было отмечено, что многие крупнейшие сельскохозяйственные компании, холдинги зарегистрированы в офшорах. А как сейчас?
– С мая по сентябрь количество зарегистрированных в офшорах крупных сельхозпредприятий снизилось. Не могу сказать, на сколько, потому что подсчёт и оценка – это отдельная и кропотливая работа. Но значительная часть компаний, которые прежде были зарегистрированы за рубежом, осенью этого года показали в документах, что они учреждены в России. Это может проверить каждый – информация находится в открытых источниках. К сожалению, пока это не касается самых крупных сельхозпредприятий. 

– Может ли это стать тенденцией и все офшорные компании со временем вернутся в Россию?
– Не знаю. Вернее, я думаю так: если государство примет решение не субсидировать хозяйства, зарегистрированные за рубежом, они вернутся. Мне кажется, это было бы хорошо с позиции обеспечения продовольственной безопасности. Какие есть гарантии у государства, что компании, которым перепадает основная часть субсидий по кредитам и которые зарегистрированы на Кипре, Бермудах, в Лихтенштейне, не продадут бизнес за пределами РФ, а новые собственники не решат прекратить бизнес? Когда это компании, которые производят 12-13% мяса, то это серьёзно. 

Ещё одна проблема: российскую землю активно покупают иностранные компании. Установленные законом ограничения по передаче сельскохозяйственной земли в собственность иностранцев не работают. Статистика скупленных площадей отсутствует. Отдельные выборочные исследования показывают, что сельскохозяйственная земля через ряд российских фирм уже принадлежит компаниям, зарегистрированным за рубежом. Безусловно, землю за кордон не унесут, но концентрация сотен тысяч гектаров в руках одной компании серьёзно затрудняет доступ к земле фермеров. К тому же в развитых странах мира собственность иностранных компаний на землю либо запрещается, либо ограничивается, либо хотя бы учитывается официально. В России всё это не так. Вроде запрещено, но есть, а сколько есть, кому принадлежит – не ясно. Под каждую ситуацию должны быть созданы адекватные нормы. 

– В докладе вы назы­ваете угрозы, слабые места аграрной политики России. Это чрезмерная концентрация сельхозпроизводства, формирование латифундий, незавершённость земельной реформы, дискриминация малых форм хозяйствования, офшоры и иностранное владение... Сейчас, после введения санкций, возможно, что-то из них приобрело бОльшую значимость?
– Я бы сказала так, что все эти угрозы сохранились. Плохо, когда много земли сосредотачивается в руках одной компании. Холдинг и фермер – неравные игроки. Усиление первого нарушает баланс в экономике. Вот хотя бы вернуться к росту цен, который мы наблюдали. Если бы производством занималось много компаний, а не отдельные агрохолдинги, они бы вели себя по-разному в этой ситуации. Я думаю, должно быть ограничение концентрации сельскохозяйственного производства, земли.

Оставьте бабушек с петрушкой

– Сейчас много говорят об импортозамещении. Как вы думаете, оно возможно? 
– Никакого замещения импорта не будет при нынешнем подходе. На деле у нас замещаются только поставщики: одни зарубежные торговцы приходят на смену другим. А выход своих производителей на рынок не облегчается. Продолжают гоняться за бабушками с петрушкой, вместо того чтобы дать им бесплатное место на рынке. Так же и с фермерскими хозяйствами, сельхозорганизациями – им трудно выйти на рынок со своей сезонной продукцией, а магазины, торговые сети не всегда товар примут: то огурцы разной величины, то зелень не в таком виде и т. п. 

Санкции объявлены временно, а что будет с российскими сельхозпроизводителями, когда их отменят? У российских аграриев высокие издержки производства, над снижением которых должно работать именно государство. Дорого подсоединиться к электричеству и газу, дорого и муторно оформить право на землю. Каждый сельхозпроизводитель назовёт десятки примеров чрезмерных трат, источником которых служит государство, вводя определённые требования. Уже в Казахстане подкрашивают топливо и по более низким ценам продают для сельхозников. В Белоруссии тоже красят. А в России всё это годами обсуждаем. Так наши сельхозпроизводители оказываются в худших условиях даже по сравнению со странами Таможенного союза. Это похоже на анекдот, но из регионов мне рассказывают, что сельхозорганизации заставляют не только строить подстанции, тянуть провода к новым объектам. При передаче этих объектов на баланс электроснабжающих организаций от них требуют ещё и заплатить налог. 

Холдинг или змея на груди?

– В докладе на тему «Агрохолдинги России и их роль в производстве зерна», соавтором которого вы тоже являетесь, приводятся и положительные стороны агрохолдингов: в 90-е годы в условиях массовых банкротств сельхозпредприятий и отсутствия кредитования они помогали сохранить территории. Сложившаяся сейчас ситуация в чём-то повторяет те времена. Как вы думаете, возможно ли, что в правительстве снова решат поддержать агрохолдинги?
– Так ведь никто не говорит, что поддерживают агрохолдинги. Даже наоборот – говорят о поддержке малого бизнеса. Как-то вот как будто случайно получается, что основная часть субсидий по кредитам оказывается у них. Я думаю, что для государства, субъекта РФ просто опасно делать ставку на отдельное число пусть самых прекрасных и эффективных организаций. Как только эта организация занимает большую долю в производстве молока в регионе, как только на неё приходится большая часть долгов банку, она начинает давить на власть, требуя поддержки. И приходится власти эти организации поддерживать, потому что если рухнут они – будет огромная брешь в продовольственном снабжении. 

В Татарстане агрохолдинг «Вамин» – крупнейший производитель молока в республике. В нём объявлена процедура банкротства. Теперь сохранение поголовья животных – головная боль администрации региона. В обычном хозяйстве мне не приходилось наблюдать, чтобы в ходе банкротства коров сохраняли, имущество передавали сельхозникам для продолжения работы. Обычно всё под нож, на продажу. Даже коровники – на плиты. Но здесь огромное поголовье, поэтому в процессе банкротства участвуют представители власти. 

– Да, аналогичная ситуация была у нас в Ростовской области с агрохолдингом «Оптифуд»: нахватали кредитов, не выплатили. Региональный минсельхоз и губернатор два года вели переговоры с банками, искали инвесторов. Такой заботы простым фермерам не снилось...
– Конечно, можно всё отдать на откуп крупному бизнесу. Удобно иметь дело с десятком сельхозпроизводителей. Но такая модель не устойчива. Нет в развитых странах вертикально интегрированных холдингов, в которых сконцентрировано сельскохозяйственное производство. Хотя оппоненты часто кивают на Бразилию, Казахстан и Украину. Однако мне кажется, что это лишь затянувшийся этап. Он пройдёт. Для вертикально интегрированного холдинга сельское хозяйство – тормоз. Если холдинг будет ориентироваться только на своё сельскохозяйственное производство, оно не даст ему развиваться. Увеличению числа сельхозорганизаций в холдинге есть предел, за которым уже нельзя эффективно наладить контроль и управление такой сложной системой. Очевидно поэтому сельскохозяйственное производство крупного европейского холдинга отделено от него: ферма остаётся в собственности фермера. И таких фермеров может быть не десятки, а тысячи. Может быть и ещё больше, так как холдинг сам по себе не занимается сельхозпроизводством и не организует дела в каждой ферме в отдельности. Фермер свободен, но интегрирован в вертикальную структуру холдинга через контракты. 

Чем опасны кредиты

– Вы знаете, чего сейчас больше всего не хватает малым предприятиям? Субсидий? Кредитов?
– Я плохо отношусь к кредитам. Вернее, к долгосрочным субсидированным кредитам. Во-первых, потому что основная масса, как ни крути, всё равно уходит крупным предприятиям. При этом проекты не проходят объективной ревизии по стоимости. Далее, кредиты могут быть пролонгированы на усмотрение банка или не пролонгированы. Или, например, в бюджете может не оказаться денег на выплату субсидии. Это неуправляемый процесс. Есть почва для зло­упот­реблений. 
Я думаю, что доступ к долгосрочным кредитам должен быть, но от субсидий полезно переходить к компенсации части стоимости трактора, фермы. Если есть спрос на семейные фермы, если есть прирост производства молока, полезно развивать это направление поддержки. В крайнем случае, если остаются субсидии на долговременные кредиты, надо иметь какие-то ориентиры для оценки проекта по стоимости, сразу рассчитать сумму субсидии. Эта сумма должны быть защищённой статьёй. Кроме того, важно установить ограничение в размере субсидии на одного заёмщика и холдинг, если в его составе будет несколько организаций-заёмщиков. 

– Вы изучаете ситуацию, публикуете доклады, вносите свои предложения. По вашим наблюдениям, имеет ли это хоть какое-то воздействие на политиков или им это как зайцу стоп-сигнал?
– Пишем, отвечаем на вопросы, пытаемся объяснить. Делай, что можешь, а там…

Выразить свое отношение: 
Рубрика: Сельское хозяйство
Газета: Газета Крестьянин