Штраф или иные тяжкие последствия
«Это фейк!» – дружно закричали чиновники, как только слухи о пациентах ростовской городской больницы № 20, задохнувшихся во время перебоев с кислородом, вылились в публикацию на портале 161.ру. Ещё только назначили проверку, ещё не успели выслушать врачей, дежуривших в ночь с 11 на 12 октября в реанимации «двадцатки»... Но привычная схема «ничего такого не было, это всё журналисты наврали» сработала на уровне рефлекса.
Иноземное слово «фейк» свалилось на граждан России практически одновременно в ковидом. Раньше оно входило в профессиональный жаргон журналистов, а остальные люди обычно обходились отечественными терминами «обман», «враньё», «брехня» либо их нецензурными аналогами. А так называемые «законы о фейках» карали за «публикацию недостоверной общественно значимой информации, распространяемой под видом правдивых сообщений» только административно, хотя и довольно чувствительно.
1 апреля 2020 года одновременно с самоизоляцией сверху прилетела ещё и уголовная ответственность за то же самое, а слово «фейк» прочно связалось с коронавирусом и пошло в массы. Теперь, если вы распространили информацию, скажем, о нехватке защитных средств или коек в вашей районной больнице, суд может счесть её не только недостоверной (если она расходится с официальными сводками), но и причинившей серьёзный вред. С соответствующими последствиями.
Например, ваши друзья прочитали и заволновались — это распространение паники, да ещё с угрозой массового нарушения порядка (а ну как им взбредёт в голову митинговать по этому поводу?). Но это ещё цветочки: для физических лиц — всего-то штраф до 100 тысяч. А вот если, по мнению суда, ваш фейк нанёс ущерб общественной безопасности (ваши друзья от волнения написали плакат «Обеспечьте N-скую ЦРБ лекарствами!» и вышли с ним на улицу), а информация, которую вы так неосторожно распространили (неважно, сколько человек её прочитали — пять или пять тысяч), была признана общественно значимой, вам светит уже до трёх лет. А если наступила смерть человека по неосторожности или «иные тяжкие последствия», то и до пяти. Например, если главврач N-ской больницы так расстроился из-за вашего фейка, что стал хуже лечить людей, это же ваша вина, правда?
О трагической истории, случившейся в «двадцатке» (мы писали о ней в прошлом номере и продолжаем в этом — см. стр. 3), никто никогда бы не узнал, если бы не журналисты 161.ру, первыми нарушившие молчание. Правда, последовавший шквал публикаций с новыми подробностями трагедии — и в региональных, и в федеральных изданиях — делает крики «фейк!» всё более неубедительными.
Совпадение это или нет, но в самый разгар скандала появилось официальное письмо, подписанное министром здравоохранения РФ Михаилом Мурашко. Документ предписывает руководителям подведомственных Минздраву учреждений и главным внештатным специалистам согласовывать с пресс-службой министерства все свои выступления в СМИ на тему о коронавирусе. Для чего? Конечно же, «для повышения эффективности информирования населения о мерах по противодействию распространению и профилактике заболеваемости COVID-19».
О региональных медучреждениях речь не идёт, но, по словам юриста правозащитной организации «Агора» Станислава Селезнёва, «позиция министерства чётко обозначена — заткнуться и молчать. Как вы думаете, как себя поведут в такой ситуации руководители региональных больниц?». Министр явно превысил свои полномочия, считает Селезнёв.
«Это не запрет, – уверил нас пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. – (…) Просто нужно согласовать, никто никому ничего не запрещает».
То есть звонит доктор в пресс-службу и спрашивает: «Я тут хочу корреспонденту рассказать, что у нас в больнице полный бардак, лекарств нет, защитных средств тоже, полы провалились, туалет не работает. Вы как, не против?» Нам-то эта ситуация отлично знакома: ведь чуть ли не половина чиновников искренне считает, что журналисты не имеют права писать что-то «от себя», а должны спросить у них разрешения.
Письмо Минздрава обнародовали днём, а к вечеру уже слегка отыграли назад: очень уж народ возмутился. Всё-таки в нашей Конституции — хоть и обновлённой — по-прежнему написано: «Цензура запрещается». И помощник министра здравоохранения РФ Алексей Кузнецов в заметке с прекрасным заголовком «Минздрав поддержал выступления врачей в СМИ», опубликованной на официальном сайте министерства, как ни в чём не бывало объяснил, что «рекомендации, направленные в учреждения и специалистам, ни в коем случае не влияют на возможность врачей давать комментарии, касающиеся различных аспектов их работы, в том числе – проблемных».
Мы, дескать, имели в виду только рекомендации по профилактике и лечению, а то они у вас очень уж противоречивые. Глядишь — какой-нибудь фейк проскочит.
Анна КОЛОБОВА