Президент донского АККОР Александр Родин. Землемер без сабли

На фото: А.М. Родин

Жаль, что высокие профессионалы зачастую остаются не востребованы властью.

От одного корня. Предисловие генерального директора Объединённой редакции "Крестьянин" В.К.Фомина.

Взялся писать об Александре Максимовиче Родине и сразу же поймал себя на мысли – а ведь в стране больше нет примера, когда бы один и тот же человек бессменно возглавлял региональную фермерскую ассоциацию с момента её создания и по сегодняшний день. К тому же – крупнейшую в стране и по числу крестьянских хозяйств, и по площади обрабатываемой пашни. Не ради красного словца, выступая как-то на одной из конференций фермеров Ростовской области, Владимир Фёдорович Башмачников, в то время президент российской АККОР, заметил: «Я не знаю, кому больше повезло: Родину – что на Дону такая фермерская ассоциация, или фермерам – что у них такой лидер, как Александр Максимович».

В самом деле, за двадцать лет в российском фермерстве появлялось немало ярких лидеров из разных краёв и областей страны. Они громко заявляли о себе на всероссийских съездах, приковывали к себе всеобщее внимание напористостью, инициативами. Потом смотришь – тот «сел» за какие-то грехи, этот в психушке побывал, одного переизбрали, другой сам отошёл, третий вообще в Израиль уехал. Вспыхнуть, блеснуть могут многие. Годами, десятилетиями тянуть лямку – единицы. В Ростовской ассоциации было, и немало, несогласных с политикой своего руководителя, хватало и недовольных методами его работы. Но вопрос об отставке Родина или переизбрании не вставал никогда. Дальше споров (порой и горячих) дело не шло.

Ушёл в никуда

Что меня лично поразило в Родине при первом знакомстве – сумасшедшая, непонятно на чём основанная вера в перспективы развития фермерства. Это был 1991 год, я тогда работал еще не в «Крестьянине», а в «Молоте». Александр Максимович, которого только что избрали руководителем областной фермерской ассоциации, заявил: «К концу года на Дону будет 1,5 тысячи КФХ». Официально на тот момент в Ростовской области было зарегистрировано... 5 КФХ. Но Родин стоял на своём – полторы тысячи будет. Под таким заголовком я и дал тогда интервью с ним. Малость промахнулся Александр Максимович – к концу года фермерских хозяйств стало 1725.

Родин был настолько убеждён в большой будущности фермерства, что не побоялся круто повернуть и свою личную судьбу – сразу же после избрания руководителем АККОР ушёл из престижного института, в котором занимал должность заместителя директора. И ушёл практически в никуда. О количестве КФХ на то время я уже говорил, первая «резиденция» АККОР размещалась в подвале жилого дома, в двух полутёмных комнатушках. Но попасть тогда к Александру Максимовичу даже для короткого разговора было невозможно – крес­тьяне, желающие хозяйствовать самостоятельно, шли и ехали к нему со всей области. Казавшиеся на первых пора нереальными полторы тысячи КФХ остались, как уже было сказано, позади. Дальше пошла лавина: 1992 год – 7,5 тысячи, 1993-й – 12,5 тысячи и т. д. Рост остановился где-то на шестнадцатой тысяче.

Юрист по земельным вопросам

Ещё одна характерная черта Родина, на которую нельзя не обратить внимания, – дотошное знание земельного законодательства, понимание его государственной важности. Но тут как раз удивляться нечему. Родин – выпускник Московского института инженеров землеустройства. Для России – с её-то просторами – землеустроительная служба (созданная ещё Петром I) всегда была одной из важнейших. В землеустроители принимались только дети дворян. Землемеры имели свою форму и обязательно саблю, как признак власти. Каждый год царь принимал парад выпускников межевого института.

Профессия землеустроителя оставалась престижной и при советской власти. В 1960-е годы была создана уникальная система – объединение проектных институтов «Росземпроект». Пятнадцать институтов с разветвлённой сетью филиалов (около 70) накрывали всю страну. Один из них – «Южгип­розем» – был в Ростове-на-Дону. Родин проработал в нём с 1971-го по 1991 год. С рядового инженера вырос до заместителя директора. Изъездил и исходил многие районы Ростовской, Астраханской, Волгоградской областей, Калмыкии. Состояние земель, варварское отношение к ним иных хозяев знал не по газетным статьям. Возмущался, писал аналитические докладные в разные инстанции. Потому, наверное, о беспокойном землеустроителе и вспомнили, когда мартовский пленум ЦК КПСС (1989 год) пришёл к выводу о необходимости многоукладности сельского хозяйства. В институте именно Родин возглавил работу по подготовке нормативно-правовой базы для организации фермерских хозяйств. И 31 июля 1990 года областной Совет и облисполком приняли временное положение о крестьянском хозяйстве, примерный устав КФХ, временный порядок выдела земельных участков, оптимальные размеры КФХ в зависимости от производственного направления. Ростовская область стала первой в стране, принявшей такие документы ещё до появления федеральных законов и постановлений о развитии фермерства.

Бурные это были годы. Тяжело шли и по сей день тяжело идут аграрная и земельная реформы. Но ни разу я не видел, чтобы, сталкиваясь с препонами, чинимыми агробюрократией, Максимыч вышел из себя. Напротив, спокойно, со стороны смотреть – даже с каким-то занудством, он объясняет какому-нибудь очередному собранию или влиятельному чиновнику, что закон велит поступать так-то и так, а вот вы не хотите этого знать, поступаете по-другому (и между строк – вредите делу). И чиновников это, конечно, раздражает. Не один раз они будировали вопрос о ненужности АККОР, этой параллельной, по их мнению, структуры управления сельхозпроизводством.

К составлению бумаг, документов, к их публичному разъяснению отношение у Родина какое-то даже сверхсерьёзное. Наверное, ему кажется, что достаточно расписать тем же чиновникам или фермерам, как следует действовать при решении конкретных вопросов, как перенять зарубежный опыт, что надо только дружно взяться – и дело пойдёт. Не раз он обжигался, встречая на ура очередную законотворческую новацию властей. И когда, бывало, упрекнёшь его за наивную веру в силу правовой базы, Александр Максимович, оправдываясь, объясняет это навыками, приобретёнными в своей основной профессии: «Землеустроители – это юристы земельных вопросов».

Дерево оголилось

Я долго пытался выяснить корни, исходную точку, «вирус», который заразил Родина фермерством. Оказывается, след ведёт не только в наши степные края, но и... в Африку. В 1982 году Александ­ра Максимовича (как высокого профессионала) командировали в народную республику Мозамбик (страну, освободившуюся от португальского колониализма) с миссией «организации национальной землеустроительной службы». Так это звучало официально. На самом деле советские специалисты помогали мозамбикским товарищам строить госхозы – по образу и подобию наших колхозов-совхозов.

И там Родин увидел фазенды – обособленные, самостоятельные сельскохозяйственные «точки». Столкнулся с оригинальной системой распределения земли: размер участка ставился в прямую зависимость от удалённости от населённого пункта. Чем дальше от жилья – тем больший надел ты можешь получить. Что, во-первых, справедливо, а во-вторых, помогало осваивать территорию.

Нечто подобное Александр Максимович хотел применить потом и у себя дома. Как исходный документ для пояснения своих мыслей он демонстрировал старую крупномасштабную карту, на которой кружочками и точками были обозначены все сельские населённые пункты Ростовской области. Ими густо, как ветвистое дерево, были облеплены Дон и все его притоки. И без комментариев было понятно: там, где хутор, станица, – земля была обихожена.

– А за послевоенное время (до 1989 года), – пояснял Родин, – дерево оголилось. И не только на Дону. В целом по стране с карты исчезли три из четырёх населённых пунктов.

Александр Максимович предлагал местным властям начать с восточных районов области, где было много разбросанных по степи кошар: наделить их землёй – и будут крестьянские хозяйства. В более населённых районах – привязываться к инфраструктуре умирающих хуторов. Власти выслушали и ухмыльнулись. Пытался он потом осуществить этот замысел в девяностые годы. Тоже не получилось. Только в последнее время президент, а вслед за ним и высокие агрочиновники стали говорить о важной миссии крестьянских (фермерских) хозяйств в освоении и развитии территорий.

Главная ошибка

Недавно я спросил Александра Максимовича, какая в его работе была главная ошибка за прошедшие два десятилетия?

– Главная ошибка, – сразу ответил он, – заключается в том, что не приучили фермеров платить взносы. Считали, что они начинают, им трудно, зачем ещё взносами обременять. Деньги были, всех хотелось обогреть. А у них возобладали иждивенческие мотивы. Фермеры не поняли ответственнос­ти за свою организацию.

И это правда. Когда АККОР напрямую выдавала кредиты под гарантию фонда «Российский фермер» и госсубсидии на обустройство, А.М. Родина, как говорится, за километр узнавали, в его приёмной было не протолкнуться. А как встали на ноги – посчитали АККОР ненужной. Когда же кредитные ресурсы иссякли – энтузиазм и вовсе пропал.

Сейчас ассоциация переживает далеко не лучшие времена. И слабеть она начала не вчера. За последнее десятилетие поддержка деятельности АККОР со стороны администрации области сократилась до минимума, считай, свелась в итоге к нулю. И всё же – сколько партий, общественных организаций ушло в небытие, а АККОР выстояла.

Вот и Путин о том же

По мнению Родина, есть одна принципиальная вещь, которая могла бы – осуществись она на практике – повернуть ход аграрной реформы в совершенно иное русло, нежели то, по которому она пошла с самого начала. К сожалению, в указе о предоставлении паёв не было нормы о выделении их в натуре. Родин спорил в Москве, доказывал, что такой вариант делает человека собственником лишь бумажки, а не надела. Он вообще считал, что государство, затевая реформу, должно было обязательно продать землю крестьянам. Пусть 3-5 рублей за сотку или пай, но провести акт купли-продажи. Тогда это была бы у крестьянина настоящая собственность, которой можно владеть и распоряжаться, при необходимости заложить или продать (в своё время немцы так у себя продавали – за одну марку – здания, потерявшие своё значение). А о какой продаже пая можно говорить, если неизвестно, какой он, где находится земля и какого качества? Речь может идти только о скупке целых массивов – это гораздо легче. Что, как мы знаем, и происходит.

Но, похоже, по прошествии полутора десятков лет мечта Александра Максимовича о выделе и закреплении земли может осущест­виться. На недавнем фермерском съезде в Тамбове Путин заявил, что «более 9 миллионов граждан должны окончательно закрепить за собой право собственности». «По сути, это масштабная земельная реформа, – сказал премьер, – и я очень рассчитываю, что АККОР к ней активно, самым активным образом подключится».

Эх, Владимир Владимирович, где же вы раньше-то были?... АККОР, конечно, подключится, да силы уже не те... И сабля нынче не у землемеров – в руках чиновников.

Ростовская областная АККОР: цифры и факты

•  В 1993-1998 гг. ассоциация разработала и частично реализовала областную программу «Фермерский хлеб». Установлено 45 мини-пекарен и 52 мельницы. Программа прекращена из-за административных барьеров.

•  В 1997 г. создана лизинговая компания «Ростовская областная АККОР». С 2002 г. компания сотрудничает с ОАО «Росагролизинг».

•  С 1996 г. при техническом содействии проектов ТАСИС Европейского сообщества ассоциация начала возрождение в области сельскохозяйственной кредитной кооперации и консультационной службы. Создано 12 кооперативов и 16 консультационных центров.

•  В 2001-2007 гг. ассоциация провела семь ярмарок-выставок «Южнороссийский фермер».

•  По поручению XVIII съезда фермеров России (2007 г.) областная АККОР выполнила пилотный проект по переходу на саморегулирование и 27 января 2011 г. внесена в государственный реестр как первая в стране саморегулируемая организация сельхозтоваропроизводителей.

•  На 1 января 2011 года на Дону числится 12,5 тысячи КФХ. Они обрабатывают 1613,8 тысячи гектаров пашни.