Третий звонок...

Денежная агрессия кубанского агрохолдинга – серьёзный звонок. Можно сказать, как в театре, – последний, третий, после которого двери закрываются и в зал уже не попадёшь...

– Всё, приплыли? Доигрались с землёй? – узнал в трубке голос старого знакомого, фермера первой волны Д.

– Не понято мною, – пробую изобразить игривость. – Ты это о чём?

– О том же, о чём статья «Белая смерть?», что в прошлом номере «Крестьянин» опубликовал.

– Не паникуй. Это единичный случай. Власть должна дать по рукам загребущим...

Я просто хотел его успокоить. Он прав – серьёзная беда уже на пороге. Напомню (тем, кто не прочитал материал) суть. ООО «Успенский агропромсоюз» (Краснодарский край) обрабатывает более 25 тысяч гектаров. Этого руководству показалось мало, захотелось ещё земли. Кинули клич: даём 100 тысяч рублей тому, кто заберёт свои 7,5 гектара из аренды у фермера и передаст на 10 лет в аренду нам, «Агропромсоюзу». А кто захочет продать участок, сразу получает 400 тысяч рублей на руки, а потом ещё 10 лет – половину арендной платы. Фермерам крыть нечем – таких денег у них нет, чтобы удержать пайщиков. А у «Успенского» есть – он создавался на деньги и контролируется ныне французской сахарной корпорацией «Сюкден». Вот и всё.

Денежная агрессия кубанского агрохолдинга – серьёзный звонок. Можно сказать, как в театре, – по- следний, третий, после которого двери закрываются и в зал уже не попадёшь...

...Начинают «рваться мины», за- ложенные ещё в 2002 году принятием закона об обороте земель сельхозназначения. (Он сам по себе изначально был антифермерским – скупать землю сразу стали «денежные мешки». Удел фермера – аренда. Разговоры о том, что фермер сможет брать кредит под залог земли, оказались пустой болтовнёй. Банки землю в залог не берут, она им не нужна, с ней одна морока.) Мощному лобби удалось продавить удивительный пункт в статье № 4. А именно: максимальный размер общей площади сельхозугодий, который может быть передан в одни руки, «...устанавливается законом субъекта Российской Федерации равным не менее чем 10 процентам общей площади сельскохозяйственных угодий» района. Вы когда-нибудь сталкивались с такой абракадаброй, чтобы «максимальный размер» ограничивался словами «не менее»? На местах всё поняли «правильно»: меньше 10% – нельзя, а больше – пожалуйста, сколько угодно.

Был тогда ещё один вопрос, который яростно обсуждался: продавать или нет землю иностранцам? Решили-таки не продавать, хотя либералы не видели в этом ничего страшного, мол, они же землю с собой за бугор не увезут... Да, конечно, не увезут. Они из неё тут, как «Сюкден», все соки выжмут. И вдобавок, людей сгонят с насиженных мест в город на заработки. Какой смысл крестьянину в деревне жить без земельного надела. Опустеют сёла – гибель территориям...

Иностранные инвестиции в сельхозпроизводство – это прекрасно, пожалуйста, милости просим. Но прежде должны быть правильно расставлены национальные приоритеты. В тот же закон об обороте сельхозземель до сих пор вносятся поправки – нормальный процесс, диктуемый меняющейся жизнью. Почему бы законодателям по прошествии 13 лет снова не взглянуть на статью о максимальном размере земли в одни руки (физ– или юрлица). И внести поправку: оставить те же 10 процентов общей площади сельхозугодий, но не района, а одного сельского поселения. При этом разрешить складывать десятые доли поселений до 10 процентов общерайонного размера. Логика моя, думаю, понятна: исключить монополизм в поселениях, сохранить фермерство.

Но это только предложение, как говорится, навскидку. Если власть захочет защитить фермеров, она найдёт грамотное оптимальное решение – тут сложного ничего нет. И она должна захотеть...