Леонид Клиничев: Писать музыку – убийственное напряжение

Автору балета «Тихий Дон» и оперы «Цыган» исполнилось 70 лет.

- Хорошо было во времена Баха и Бетховена: никакой суеты и никаких юбилеев, - сказал Леонид Павлович корреспонденту «Крестьянина». И было решено: обойдёмся без дежурных юбилейных фраз, а будем говорить о том, что интереснее всего для самого юбиляра. В первую очередь, разумеется, о музыке - но не только.

- Вы тоскуете по прошлым векам?

- Я, как и большинство людей, предпочитаю, чтобы музыка задевала сердечные струны, а не умственные. В XVII-XIХ веках писали чувственную и гармоничную музыку. Именно её мы в первую очередь слышим со сцены любого музыкального театра. А современные оперы если и появляются в репертуаре, то чаще всего ненадолго. Потому что современная музыка «от головы» недолговечна: можно восхищаться мастерством, с которым она написана, но слушать её...

- Значит, ваша музыка - «от сердца»?

- Да. Я в своё время резко повернул от музыки просчитанной, «накрученной» - к чувственной, даже сентиментальной. Другое дело, что писать любую музыку - это тяжкий труд. Озарение не приходит само собой - для того чтобы это случилось, требуется просто убийственное напряжение.

- У современных композиторов, действительно, слабый контакт со слушателями. Но многие ли сейчас слушают классику - того же Баха или Бетховена?

- Есть результаты исследований: если пять процентов населения увлекаются классической музыкой - это высокоразвитая страна. Три процента - норма. Ну а меньше - сами понимаете... Так что классическая музыка была и остаётся искусством «не для всех».

Мне, впрочем, грех жаловаться на отсутствие контакта со слушателями. После того как в Ростовском музыкальном театре поставили мою оперу «Цыган», ко мне часто подходили люди - в том числе совсем молодые - и говорили хорошие, тёплые слова. А после премьеры моего балета «Тихий Дон» в Санкт-Петер­бургском театре имени Мусоргского, помню, меня попросили выйти в фойе. Там оказалось множество людей: они расспрашивали меня буквально обо всём - как я выбирал сюжет, как писал эту музыку... Ни одна хвалебная статься в прессе не доставила мне такой радости, как эта встреча.

- Вы много поездили по свету - часто выступали в Шотландии, в Италии. Публика там сильно отличается от нашей?

- Я бы не сказал. Хотя, конечно, Италия - исключительно музыкальная страна. Если итальянский город насчитывает пять-десять тысяч населения - там обязательно будет оперный театр. Мне кажется, там на людей влияет сама архитектура - когда ты заходишь, например, в зал Рим­ской консерватории, расписанный замечательными старыми мастерами, любой концерт воспринимается по-особому. Ведь музыка - очень хрупкое искусство: она требует, чтобы вокруг неё всё было красиво.

А в итальянских соборах постоянно проходят настоящие музыкальные торжества. И мне непонятно, почему у нас этого нет. И ещё: вы обратили внимание, что среди православных святых нет ни одного музыканта? Хотя, на мой взгляд, Рахманинов, скажем, - по его отношению к жизни, к Родине, к российской культуре - как никто достоин канонизации.

- Какие свои произведения вы считаете главными? «Тихий Дон» и «Цыган»? Или ещё что-то?

- Роман «Тихий Дон» когда-то подтолкнул меня к пониманию музыки и самой жизни. Я вообще считаю Шолохова своим главным учителем. Что же касается других произведений... Всегда больше нравится то, что недавно написано. А я недавно закончил оперу на сюжет ранней чехов­ской повести «Драма на охоте». Музыка готова, осталось только её оркестровать.

- Скорее всего, мы услышим её в Ростовском музыкальном?

- А вот об этом пока говорить не стоит. Мало ли как сложится...