«Не собачья» история

 

 

Больше всего волновалась за бабушку Анастасию (все имена изменены. – Прим. авт.) жившая по соседству её приятельница. Мария места себе не находила. Обзванивала отделения больницы и дома престарелых, но там Анастасии Петровны не было. С просьбой узнать, не случилось ли с бабушкой несчастья, я обратилась в полицию. Связалась с риэлторской конторой, телефон которой был указан в объявлении о продаже домовладения. И спустя ещё примерно месяц удалось узнать неутешительную новость – несколько дней назад Анастасия Петровна умерла в психиатрической больнице.

 

После этого местные зоозащитники организовали «спасательную операцию» по поимке Малыша и доставке его… ко мне домой. Потому что у домашней, избалованной хозяйской любовью собаки шансов выжить на улице – тем более зимой – не было. Так что пёс был спасён. А я расскажу очень грустную и совершенно «не собачью» историю, которую услышала от тех, кто близко знал покойную.

 

Соседи вспоминали, что Анастасия всегда была красавицей – какая у неё была коса! Ещё она была солисткой. Её уникальное «колоратурное сопрано» (самый высокий женский голос) и сейчас помнят бывшие работники Дома офицеров и Дома учителя, где она пела много лет. Чаще всего – старинные романсы или арии из опер. А чтобы я представила, какой это был роскошный голос, соседка рассказала: «Когда Анастасия пела не со сцены, бокалы на столе превращались в «поющие» и вторили высоким нотам».

 

«А ещё, – рассказывает, – Анастасия была прекрасной хозяйкой (в доме чистота и красота), хорошей матерью и любящей бабушкой. За тысячу километров летала самолётом к дочке нянчить внучек. Я всю жизнь жила по соседству и знала не только Настю, но и её маму и даже бабушку». Говорит, что Анастасия была ещё и рукодельницей. Показывает: «Из лоскутков могла вот такое чудо сшить!» Грустно смотрит на нас весёлый гномик… Трагически сложилась судьба Анастасии, которую, казалось, бог ничем не обделил.

 

Когда бабушка Настя поделилась с соседкой, что хочет оформить дочери дарственную на дом, та пыталась отсоветовать: «Ты лучше напиши завещание». «Нет! – отвечала баба Настя. – Я не хочу, чтобы Инночке моей пришлось потом с бумагами по кабинетам бегать». Сделала по-своему. И так совпало, что дочь, которая чуть не каждое лето приезжала с детьми в гости к бабушке, вдруг ездить перестала.

 

Наверное, ещё и потому, что состарившаяся мать была уже не та. Ведь как она когда-то готовилась к каждой такой встрече! В доме всегда была идеальная чистота, но всё равно к приезду родных она, бывало, белит, красит, во дворе прибирается. Себя не жалеет – однажды за побелкой простудилась и даже воспаление лёгких схватила. А уж какого только угощенья не наготовит баба Настя для своих «кровиночек»! От лета и до лета жила ожиданием встречи с дочерью и внучками. А когда состарилась, не хватало больше сил баловать родных таким вниманием.

 

С годами жизнь Анастасии Петровны на сто восемьдесят градусов переменилась. Дом состарился и обветшал вместе со своей хозяйкой. Одиночество всё чаще о себе напоминало.

От него спасалась баба Настя тем, что заботилась о своих собаках. Гордилась, когда ей подарили старую овчарку, служившую на погранзаставе. А потом была уже другая овчарка – на полусгнившей будке и сейчас большими буквами: «Рада». Но радости она не принесла. Года два назад кто-то, кому надоел собачий лай, бросил через забор отраву. Помнит вся улица, как утром рыдающая баба Настя вынесла и положила у ворот мёртвую овчарку со щенятами, которые продолжали её сосать. «Кто это сделал?» – кричала, плакала, звонила в полицию. Только кто в таком признается… Щенят тогда забрали девушки из общества защиты животных. Но за неделю во дворе у бабы Насти умерли – одна за другой – оставшиеся три собаки. Лишь Малыша, который всё равно потом окажется на улице, такая участь обошла.

 

Проблемы и горести буквально обрушились на голову беспомощной женщины. Уже ей не хватало сил как следует прибраться во дворе и в доме. Однажды ключи от двери куда-то запропастились – пришлось спасателей вызывать. По старческой рассеянности забыла заплатить за газ. Накопилась задолженность, и в начале апреля в доме бабы Насти перекрыли газ. Осталась старуха не только в одиноком, захламлённом, но ещё и в холодном доме. Единственным существом, которое оставалось с ней рядом, был тот рыжий пёс. Хозяйка в нём души не чаяла, сама не поест – последний кусок ему отдаст.

 

«Последний» – уже не в переносном смысле. Без газа не на чем даже картошку отварить или чаю согреть. Соседка позвонила племяннице, но та отрезала: ей тётка не нужна.

Случалось, бабу Настю чем-то угостит сосед. Но главную заботу о беспомощной пенсионерке взяла, как повелось, Мария. То чаем напоит, то супом покормит. А в праздник её любимой селёдкой под шубой угостит. Здоровье, говорят соседи, у бабы Насти было неплохое. И даже в таких не слишком человеческих условиях прожила бы ещё не один год.

 

А сколько?.. Этот вопрос, судя по всему, волновал живущую в другом городе дочь, потому что торопилась выставить подаренное матерью домовладение на продажу. Но прежде нужно было дом освободить! К этому родственники готовились без огласки. Втайне даже от Марии, у которой хранились запасные ключи и которая не раз спасала брошенную соседку. Когда та пропала, пожилая женщина буквально сбилась с ног. Не знала, что подумать, пока однажды ей не позвонили: мол, приехали родные – срочно ищут бабушку.

 

Мария прибежала и увидела, что бабу Настю уже выводят из дому. «А паспорт взяли? Кто её без паспорта примет!» – слова насторожили соседку. «А вы куда её везёте?» – заподозрила недоб­рое. В ответ невнятное: мол, «нужно сделать ксерокопию для налоговой инспекции». «Вы, может быть, её к себе заберёте?» – спросила с надеждой. «Куда её, такую…» – ответит внучка. «Мне что, теперь на неё свою жизнь положить?» – возмутится дочь. Бабушку посадили в машину и уехали. А через пару дней увидели соседи, как бьётся о закрытую калитку Малыш. Мария – опять звонить родным: «Где Настя?» Услышала: «В кардиологию отвезли!»

 

Недобрые дела в открытую не делают. В кардиологию такая больная не поступала. В дом престарелых – тоже. Неужели… Недоброе предчувствие подсказало Марии позвонить в Симоновку. Но там, как следовало ожидать, таких сведений не дают. И круг замкнулся.

 

Как выяснится позже, в худших предположениях Мария оказалась права. Соседи скажут: в психбольницу бабушку сдавала дочь, которая для этого и приезжала в Ейск. Заодно забрали из дома некоторые вещи. А всё тряпьё и хлам буквально выгребали и вывозили на грузовике. «Куда бы бабушку ни увезли – лишь бы жива была», – так думала Мария. «Я, – вытирает слёзы, – не знала даже, свечку ставить за здравие или за упокой рабы божьей Анастасии. И навестить её я так и не успела…» Последняя надежда, что родные бабушки Насти одумаются и хотя бы наймут кого-то для ухода за престарелой женщиной, рухнула, когда Мария увидела, что незнакомые мужчины выкорчёвывают во дворе соседки фруктовые деревья. 

 

Три с лишним месяца пролежала Анастасия Петровна в стационаре психоневрологического диспансера с диагнозом, для пожилых типичным. Возрастная деменция – стойкое снижение памяти и познавательной деятельности, в народе – старческое слабоумие. Признать бабушку Настю недееспособной, на чём настаивали родные, так и не успели – это непростая и притом судебная процедура. Но тогда можно было бы поместить старуху в закрытое специализированное учреждение. Хотя не факт, что навсегда. Облегчив родным задачу, баба Настя умерла. И поскольку покупателя на дом нашли давно, сразу подписали договор купли-продажи. 

 

Всё прошло по плану?.. Вспоминаю похожие истории, прошедшие, что называется, перед глазами. Умирает хозяйка дома – и решается главная для заждавшихся наследников и потенциальных покупателей проблема. Сколько в нашем городе заброшенных домов… И за каждыми глухими ставнями вижу старость, безнадёгу, одиночество. Вчера пришли в редакцию читатели с похожей, не менее горькой историей. «Отписав» знакомым квартиру, старая учительница осталась наедине с болезнями.

 

Верим в то, что старость нас минует? Что наши дети не поступят так же с нами? А Малыш всё ещё тоскует по своей хозяйке. Хотя… это ведь совсем «не собачья» история.