Торговать зерном и не перерабатываться

Ростовская область может недодать стране крупы

Торговля зерном на юге России похожа на скачки: в заезде на маржинальность побеждает то одна, то другая культура. Растениеводы обычно делают ставку на пшеницу, но если на неё цена не сложится, есть нут, соя, горох, чечевица.

Переработчикам зерна в этом смысле не повезло – в этих скачках им выпала роль жокея. Большинство предприятий заточены под единственную культуру и на полном ходу перескочить с одного скакуна на другого не могут. Если «лошадь» споткнётся, производитель крупы свернёт себе шею. 

Проиграли Алтайскому краю

В этом году Ростовская область рискует не выполнить госпрограмму развития сельского хозяйства в части производства крупы. К 31 декабря регион должен дать стране как минимум 61 тысячу тонн крупы. К ноябрю «госзадание» выполнено лишь на 63,8%.

Производство крупы в регионе пошло на спад. Согласно данным Ростовстата, за десять месяцев этого года заводы выпустили всего 38,97 тысячи тонн продукции. Это на 22,7% меньше, чем за аналогичный период прошлого года.

В октябре у производителей крупы обычно начинается горячая пора. Но в этом году сезон не задался: «октябрьский» выпуск продукции оказался на треть меньше прошлогоднего.

Рынок в этом году не благоприятствует переработке.

– Поработаем ещё пару месяцев, продадим остатки – и будем закрываться, – говорит Карлен Татеосян, глава ООО «Нико». – Работы нет. Горох в Ростовской области слишком дорогой. Чтобы иметь хотя бы минимальную маржу, мы должны продавать гороховую крупу по 16-17 рублей. А из Алтайского края везут такую же продукцию по 15 рублей за килограмм. Их отпускная цена ниже нашей себестоимости.

Ещё пять-шесть лет назад на переработке зерновых и зернобобовых можно было заработать, а сейчас выгоднее всё везти на экспорт, говорит Карлен Назарович. У «Нико» есть мельница – тоже стоит без дела.

– Лучше всего мы работали с 2007-го до середины 2010 года, когда горох у нас закупала фирма, поставлявшая эту крупу по тендеру для нужд МВД, – говорит Карлен Назарович. – Мы ежегодно производили 1 700 тонн гороха для этого партнёра и ещё по 600-800 тонн на внутренний рынок. Но потом систему тендеров реформировали, а через несколько лет наш контрагент нашёл поставщика из другого региона... В России едва ли можно найти покупателя на крупу, произведённую в Ростовской области, из-за её высокой цены. В этом году практически весь наш горох отправился в Армению. Работаем только по заявкам.

До этого года выгодным делом в Ростовской области был выпуск пшена. Но цена на просо, взлетевшая с 4,5 до 20 рублей, подорвала финансовую стабильность предприятий.

– Дела у нас никак – стоим. Без комментариев, – ответил глава одного из крупяных заводов Ростовской области, который ранее выпускал более 1,5 тысячи тонн пшена.
Крупяному заводу «Ясыновый» удержаться на плаву помогает диверсификация.

– Переработку проса в этом сезоне сократим раза в три, если не в четыре, – говорит владелец завода Александр Ясыновый. – Покупать сырьё по высокой цене нецелесообразно – на дорогую крупу на рынке может не оказаться спроса. Производство гороха на нашем предприятии останется на прежнем уровне. Чечевицей занимаемся только второй год, надеемся, что будет рост. 

В резком изменении цен на сырьё Александр Ясыновый не видит проблемы: котировки на разные культуры движутся по синусоиде. В этом году подорожало просо, но подешевел, например, нут. Фермеры заявили, что культура нерентабельна, и в следующем году планируют от него отказаться. Посевы сократятся, цена вырастет.

Займы, энергетика и другие помехи

Дорогое сырьё – не единственная проблема донских переработчиков. Крупу, которая не выдерживает конкуренции по цене на внутреннем рынке, можно продавать и за рубеж. Только на этом зарабатывает кто угодно, кроме самого переработчика, говорит глава ООО «Ростовремагропром» мукомол Сергей Зайцев.

– Взять, например, порт. Я на одном килограмме зарабатываю 20-40 копеек, в лучшем случае – полрубля. А привожу машину в Азовский порт – взять с площадки контейнер и поставить на судно стоит 2 рубля 60 копеек с килограмма. Какая огромная работа – практически пирамиду построить! – переставить контейнер! Это же семь минут работы максимум.

Я не понимаю, откуда берутся эти цифры. Знаете, что они отвечают? «По такой же цене в порту Стамбула переставляют». Хорошее оправдание, только на моём предприя­тии никто не зарабатывает, как в Турции. 

Помимо дорогого сырья играют роль высокие тарифы.

– Представьте себе, 1 киловатт электроэнергии для нас стоит 10 рублей! С такими тарифами разве можно работать? Мельница – энергоёмкое производство. В себестоимости муки электричество – вторая составляющая после зерна, – говорит Сергей Зайцев. – Производить тяжело, проще спихнуть зерно за границу.

«Ростовремагропром», проработавший более 20 лет на рынке, до сих пор числится на сайте областного правительства как действующее предприятие, но на деле больше года простаивает. Как и многие в этой отрасли, мельница жила на кредиты и однажды (Сергей Петрович попал в больницу с серьёзными проблемами со здоровьем) просто не смогла заплатить по счетам. Банк потребовал досрочно вернуть заём, суд признал правоту за финансовой организацией.

Необходимость кредитования – главная проблема переработчиков, причём не только в Ростовской области. Зарубежные импортёры не готовы платить за крупу или муку авансом, а собственных средств у переработчиков зачастую просто нет: прибыль они получают невысокую, да и то большую её часть съедают банки.

– Покупаем амбарные замки и закрываемся, – сказал владелец завода, попросивший не упоминать название предприя­тия. – Не на что купить сырьё. Вся прибыль уходит на оплату налогов и проценты по кредитам – они просто драконовские. Минсельхоз России счёл, что льготное кредитование должно быть только для производителей сельхозпродукции, и вычерк­нул переработчиков из господдержки. Раньше мы в конце года сдавали отчёты в минсельхоз Ростовской области и возмещали часть банковской ставки. Рентабельность бизнеса была на уровне 2-3%, но она была. Сегодня мы не получаем никакой господдержки.

То, что льготные кредиты стали недоступны крупяным заводам, подтвердила и глава ООО ПКФ «Маяк» Любовь Железная. 

– Единственную реальную помощь в кредитовании нам оказал губернатор Ростовской области: экспортоориентированные предприятия могут получить кредит под 5% через Ростовское региональное агентство поддержки предпринимательства (РРАПП). В этом банке по-человечески относятся к предпринимателям, – говорит Любовь Дмитриевна. – Но максимальный размер льготного займа – только три миллиона рублей. Что мы можем купить на эти деньги? Около 100 тонн чечевицы. Учитывая мощности нашего завода, это всего на несколько дней работы.

Иностранные фирмы быстро смекнули, что проблемы донских перерабочиков с деньгами можно использовать себе на руку. В августе издание «Город N» («Зернотрейдер из ОАЭ претендует на место в двадцатке крупнейших донских экспортёров», № 33 от 28.08.2018) сообщало, что некоторые бывшие импортёры российской продукции начали открывать в Ростовской области свои филиалы. Они самостоятельно покупают сырьё и используют российские предприятия для оказания услуг по очистке зерна. Кредиты, которые получают эти компании за рубежом, в разы дешевле, отмечают участники рынка.

О том, что России нужно уходить от сырьевого экспорта, в правительстве не говорил только ленивый. Но поддержки – кроме как на словах – переработчики зерна не чувствуют. Третий год Российский союз мукомольных и крупяных предприятий требует, чтобы отрасли дали льготные кредиты на закупку сырья, но в ответ получает какие-то полумеры: зерно закупить можно, но только с условием, что выращено оно в Сибири или на Урале.

В Союзе подсчитали, что, если бы одним только мукомолам дали пятипроцентные кредиты, мельницы снизили бы отпускные цены на 260 рублей за тонну, а потребители сэкономили бы более 2,3 млрд рублей. Эти расчёты были отправлены министру сельского хозяйства Дмитрию Патрушеву, но пока тишина.

А между тем перерабатываю­щая отрасль на юге страны показывает свой нереализованный потенциал. В 2016 году мукомольные заводы Ростовской области были загружены только на 46%, крупяные заводы – на 26%. За два года эти цифры уменьшились незначительно.

Крупяные и мукомольные цеха юга России хотели бы знать – государство заинтересовано в их существовании?

Александра КОРЕНЕВА