От разъярённого быка спасла дворняжка
Не писать бы мне сейчас этот рассказ, если бы не наш «дворянин» Шарик. Этот едва ли не трагический случай, связанный с символом нынешнего года, произошёл со мной в зрелом возрасте, а сейчас я уже пенсионер со стажем.
Всего-то лет 25-30 назад в каждом селе, хуторе, да и в посёлках большинство жителей держали в своих личных подсобных хозяйствах коров. Это сейчас если десяток-полтора на хутор наберётся, то и хорошо. А тогда что ни двор, то корова или даже несколько. Вот и у нас в хуторе Вишнёвка (он существует и теперь) в те годы в индивидуальном стаде было примерно двести коров и, конечно же, быки-осеменители. Два или три, не помню точно, но это и не важно, поскольку речь пойдёт об одном – Буяне.
Быки содержались в специальном загоне, откуда их утром выпускали вместе со всем стадом на пастьбу. Пасли тогда сами хозяева по очереди. Подошёл черёд нашему двору. Стадо большое, пастбища граничат с огородами, совхозными и колхозными полями, другими хуторами, так что одному человеку не справиться, чтобы животные не влезли, куда не надо. Поэтому мы на «дежурство» отправились с женой. Чтобы не было скучно, взяли дворовую собачку Шарика, маленького, чернявенького, с закрученным хвостиком, которым он вилял приветливо всем подряд. Пастух из Шарика был никакой, заворачивать коров он не умел. Увяжется за какой-нибудь бурёнкой и гонит её в стадо, распугивая остальных. Так что нам вообще казалось, что он больше мешает.
Так вот, собрали мы за хутором коров, выпустили красавцев быков и потихоньку пустили их мимо колхозного сада, мимо мусорной ямы, через асфальтированную дорогу в балку. Так у нас называют большой, раскинувшийся на две стороны овраг. Животные пасутся, а мы регулируем их передвижение, чтобы сильно не отставали, чтобы не зашли в зеленя, не перешли балку, за которой тоже были посевы зерновых. Коровы двигались по хорошо известному им маршруту до ставка, окаймлённому земельным рвом, который уже частично порос раскидистыми вербами. Водой пруд наполнялся от дождей да таявшего снега. Здесь коровы могли утолить жажду и отдохнуть до полудня. Потом тем же путём возвращались назад к речке на дневную дойку, после чего они на этом лугу паслись до вечера. Такой порядок сохранялся десятилетиями.
И на этот раз всё шло рутинно, ничто, казалось, не предвещало беды. Одни коровы уже отдыхали лёжа, периодически отрыгивая жвачку и отмахивая хвостами мух, другие спустились к воде, какие ещё щипали траву. Я ходил впереди стада, не давая бродившим коровам возможности зайти на поле. Жена подворачивала коров с боков и подгоняла их сзади. Шарик ей «помогал». Быки затерялись где-то в центре стада, переходя от одной коровы к другой или просто паслись. Время шло к обеду. Перекинулись с женой планами, что, де, через часок пора направить стадо на дойку. Я начал спокойно подгонять очередную «выскочку», как вдруг услышал рёв быка. Звук был такой сильный и устрашающий, что я сразу увидел, откуда он исходит. Бык был метрах в двадцати от меня, но с каждой секундой расстояние это сокращалось. Бык буквально рыл ногами землю, отбрасывая комья во все стороны, оставляя за собой борозду, ноздри раздувались, глаза наливались кровью, и он зверел всё больше. Бежать я не мог, Буян вмиг бы настиг меня. Стал медленно пятиться назад. Что мне ещё оставалось: кроме палки для пастьбы и «Роман-газеты» в руках ничего не было, что могло бы помочь справиться с разъярённой махиной. Время потеряло отсчёт. Откуда-то сбоку, как во сне, слышал крик и плач жены. Потом уже она говорила, что я был белее мела.
А я помню, что уже ни на что и не надеялся. Как вдруг откуда-то, будто из-под земли у самых ног быка возникла наша собачонка. Её заливистый непрекращающийся лай на фоне трубного рыка казался, если б не обстоятельства, почти уморительным. Но... как ни странно, бык отступил, а Шарик продолжал гнать его пронзительным звонким лаем, пока тот не затерялся среди коров. Жена рыдала, бессильно опустившись на землю, а я не мог поверить, что жив, что цел и невредим. И до конца дня старался не попадаться быку на глаза.
Потом уже мы узнали, что бык этот очень не любил мужчин. Пастухи ведь всякие попадаются. Бывали такие, что злили его, дразнили специально, кидали камнями. После меня Буян ещё пару раз пытался нападать на пастухов, после чего его убрали из стада. А Шарика нашего мы полюбили ещё больше. И жил он у нас до глубокой своей старости.
Борис Александрович Казьмин
сл. Кашары, Кашарский р-н, Ростовская обл.
