Это всё моё родное…
Заметки журналиста, побывавшего на родине предков
Сколько помню себя, столько и сопровождали меня рассказы мамы о деревне Засновка, что в Задонском районе Липецкой области. Это её родина, а значит, и мои корни тоже там. За свою жизнь я был там раз пять-шесть. Из них два раза за последние годы. Говорят, что с возрастом человека тянет к истокам, хочется понять, почему ты стал таким, какой есть. Вот и хочется докопаться поглубже до корней. К сожалению, часто бывает так, что время уже упущено, и остаётся довольствоваться малым. Вот и я, посещая эти благословенные места, пытаюсь по крупицам восстановить историю моего рода и ту обстановку, в которой жили мои предки.
Однофамильцы
О деревне Засновка сохранилось очень мало исторических свидетельств. О том, что есть такая деревушка на берегу Дона на мысе, образованном при впадении в него речушки Сновы, упоминается в документах, описывающих населённые пункты Задонского уезда. Образовалась она как отсёлок соседнего села Ксизово, что в пяти километрах на Кукиной горе. И сегодня в Ксизово живут мои дальние родственники.
Получилось так, что моя бабушка Анна Ефимовна Калинина была однофамилицей своего мужа Василия, так что фамилию менять ей и не пришлось.
От их брака родилось четверо детей, Михаил, Валентина, Зинаида и Антонина. Валентина – моя мама. Дядю и тёток я хорошо знал. Все они любили свою Засновку, хотя и уехали оттуда в начале 1950-х годов в поисках лучшей жизни. Тётя Зина и тётя Тоня мало что рассказывали о своём детстве, хотя деревня и для них была чем-то сакральным, святым. А вот мама и дядя Миша хранили в памяти множество детских и юношеских впечатлений. Когда маме было уже за 80, она только и жила этими воспоминаниями, так что мы с сестрой знаем их наизусть.
Самые тёплые воспоминания – об отце Василии Максимовиче. По свидетельствам мамы и дяди Миши, он был незаурядным человеком. Работал в колхозе пчеловодом. Даже написал труд о пчеловодстве и отослал его куда-то. По словам мамы, ему пришёл ответ, в котором была дана высокая оценка его наблюдениям. Потом в знак признательности пришла посылочка с книгами, в основном русской классикой, которые мама все перечитала по вечерам при свете керосиновой лампы.
Периодически к деду приезжал редактор районной газеты из Задонска Семён Андреевич Картавых. Он ночевал в нашем доме. И по вечерам они беседовали, что называется, за жизнь. Видимо, редактору было интересно узнать ситуацию в сельской местности непосредственно из уст деревенского мужика, толкового и совестливого.
Вместе с дедом Васей в его доме жили и его родители. Дед Максим был весьма умным человеком, за что его уважали в деревне. Он был рыбаком на Дону. Видимо, работал в колхозной артели. Улов они сдавали в Ксизовское сельпо. У деда была густая борода, как у Карла Маркса, по маминым оценкам. Он был крепок, казалось, что не будет ему износу. Но в 1947 году, когда разразился по деревням голод, дед Максим не пережил этого лихолетья. Помню, как мне рассказывал в один из приездов в Засновку Колька Михешкин – наш дальний родственник (Михешкин – прозвище по двору, на самом деле он Федин), что он видел, как дед ползал на выгоне на коленях, собирая траву спорыш, и плакал от унижения.
На деревенском кладбище – могилка, которую нашёл дядя Миша и установил табличку: «Калинины. Максим Павлович (1875-1947). Анна Сергеевна (1874 – 1948)». Анна Сергеевна – жена деда Максима.
Сам дядя Миша умер в 2018 году в возрасте 91 года и упокоился на сельском погосте под Липецком.
Надо сказать и о бабушке Анне Ефимовне, которая стала жить в семье моей матери и вынянчила меня и сестру Татьяну. Отца направили служить в Западную Украину, и бабушка, русская женщина, оказалась в военном городке западноукраинского города Стрый. Кстати, она легко находила общий язык с местными тётками, которые носили нам молоко и собирали «лушпайки», овощные очистки, для своей скотины. А общий язык они находили благодаря вере в единого Бога. На религиозные праздники тётки приносили ей гостинцы: «Зи святом, пани Аня!» Думала ли моя бабушка Нюра, что станет в конце жизни пани Аней?
Кстати, была она от природы умным человеком. Несмотря на полтора класса церковно-приходской школы, хорошо читала и любила книги. И не абы что, а, например, трилогию Толстого «Детство», «Отрочество» и «Юность». Рассказывала её мне ярко и образно.
Упокоилась она на чужбине в 1965 году.
Ни петлички, ни лычки
А дед мой, Василий Максимович, был призван в армию в июле 1941 года. В семье осталось только одно его письмо с фронта, написанное в 1942 году. В 1943 пришло извещение, что пропал без вести под Харьковом. По словам матери, один деревенский мужик писал домой, что служил вместе с Василием. Однажды мой дед на привале увидел пчелиные ульи, а так как был пчеловодом, накачал из них мёд и угостил своих товарищей. Потом была ещё весточка от него же. Мол, слышал, что Калинина ранило в ногу выше колена. И всё! Как у Твардовского: «И во всём этом мире до конца его дней ни петлички, ни лычки с гимнастерки моей». Может, эшелон, на котором везли раненого дедушку, попал под бомбёжку, может…
А бабушка Аня даже не получала пенсии как вдова погибшего воина. Потому что пропавший без вести в те времена не считался погибшим за Родину. Дяде Мише удалось договориться с администрацией села Ксизово, и фамилию деда внесли в список погибших на памятнике в центре села.
Кстати, знакомство моего дедушки с редактором газеты, возможно, спасло нашу семью от большой беды. В конце 1940-х годов, когда по деревням свирепствовал голод, бабушка, работая на колхозном поле, спрятала в кустах два кочана капусты, чтобы ночью забрать их. Понятно, что у вдовы пропавшего без вести дома хоть шаром покати. Когда пришла за капустой, её задержал объездчик. Наутро она должна была явиться в правление. В те суровые годы бабушке могла грозить тюрьма по закону «о трёх колосках». Она отправилась ночью пешком в Задонск за 15 километров к Семёну Андреевичу, который к тому времени был уже секретарём райкома.
– Иди, Нюра, домой, не беспокойся, я разберусь, – сказал он.
И бабушку действительно не тронули.
А какие были господа!
В поисках сведений о Засновке и Ксизове я нашёл много интересного материала о местных помещиках. Упоминаются две фамилии – Колесниковы и Бехтеевы, имевшие поместья в Ксизове.
Известно, что один из Колесниковых отличился в войну 1812 года. Именно он привёз пленного немца, служившего во французской армии, по фамилии Эртель. Приняв православие и став Иваном, он женился на дворовой девушке и стал управляющим имением у Колесниковых. У Ивана родился сын Александр, который позже стал писателем. Александра Эртеля высоко ценили такие известные писатели, как Горький и Бунин. Его роман «Гарденины», о быте помещиков-степняков, стал явлением в русской литературе начала XX века.
Ещё более интересные сведения о других господах, имевших имение в Ксизове и в Липовке, Бехтеевых. Это старинный дворянский род, ведущий начало с середины XVII века.
В конце XVIII века полковник Алексей Бехтеев дружил с настоятелем Задонского Рождество-Богородицкого монастыря Тихоном, который впоследствии был причислен к лику святых. Сейчас мощи преподобного Тихона Задонского находятся в монастыре, и тысячи паломников со всей России приезжают сюда, чтобы приложиться к ним.
Преподобный Тихон обратил внимание на сына полковника, Никандра, отметив его набожность и кротость. Эта встреча сыграла решающую роль в жизни Никандра. Он решил посвятить себя служению Богу и стать монахом. Отец не одобрил устремлений юноши, и тот ночью, спустившись к Дону с Кукиной горы, на лодке добрался до Задонска. Говорят, что там его встретил сам Тихон.
Отец отправился было в монастырь и хотел забрать сына. Но Тихон уговорил его не перечить воле юноши, так как это угодно Богу. Так Никандр и стал насельником знаменитого монастыря.
Но у полковника была ещё младшая дочь Екатерина, которая тоже была покорена личностью преподобного Тихона. После кончины Тихона она тоже решила принять монашеский постриг. От владыки остался простенький гроб, в котором он завещал, чтобы братия похоронила его. Но монахи ослушались: уж никак не могли они положить настоятеля в столь скромную домовину. Гроб святителя так и остался в монастыре.
Екатерина отправилась в Воронеж, где и стала послушницей монастыря. Вскоре она упросила, чтобы тот самый горб святителя отдали ей. Так он и пробыл с ней до конца её дней.
С этим гробом Екатерина перебралась в Киев, где стала послушницей женского Фроловского монастыря, куда стекались представительницы знаменитых дворянских родов, решивших посвятить себя Богу.
Там Екатерина и приняла постриг, назвавшись инокиней Еленой. Она прославилась благими делами и ещё при жизни пользовалась огромным уважением у монахинь и мирян. После кончины Елена была причислена к лику местночтимых святых. Сейчас она известна под именем Елены Киевской.
А её потомок Сергей Бехтеев известен как поэт, написавший знаменитое стихотворение в поддержку царской семьи, находившейся в заточении в Тобольске. Сергей Сергеевич считается одним из поэтов белого движения и до конца своих дней остался монархистом. Он похоронен в Ницце во Франции.
Пошли нам, Господи, терпенье,
В годину буйных, мрачных дней,
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Возможно, мои ближайшие предки и знали Сергея Сергеевича, так как были крестьянами Бехтеевых, а после отмены крепостного права арендовали их земли. Мир им всем, господам и моим крестьянским предкам, жившим на этой благодатной земле.
Сергей Иващенко
