На рынке старик продавал мельничку-крупорушку, почти новую. Шутил с мужиками, торго-вавшими всяческими железками, ёрничал – старик был ещё крепкий, и если бы не недельная щетина и космы волос, торчащие из-под фуражки, то можно было бы дать ему годов шестьдесят пять. 

Проходя по торговому ряду, я спросил старика:
– Мельничку-то зачем продаёте, крупу курам на чём молоть будете?
– Бабка померла, и ну её на х…, эту мельницу, – ответил старик со злой горечью.
– Ну так кур всё равно кормить надо!
– Бабка померла, понимаешь, и ну их… этих кур, – опять в том же тоне ответил старик, отведя от меня взгляд.

Я присел на корточки, чтобы рассмотреть мельничку – на самом деле, чтоб выдержать паузу, потом поднял глаза на старика:
– Горько одному, отец?
– Бабка померла, понимаешь, бабка…

Старик не знал, что ещё послать на известное «х» и заплакал. Потом взял за «ухо» мельничку и, размазывая слёзы по щетине незанятой рукой, побрёл с базара.

Степан ДЕРЕВЯНКО
Краснодарский край