Ракеты-носители «Протон-М» должны были стать гордостью отечественной космонавтики. Но не стали. Все, наверное, помнят ту злополучную прямую трансляцию четырёхлетней давности, когда «что-то пошло не так» и ракета взорвалась на старте. Тогда причиной аварии оказалось то, что космические умельцы поставили три датчика угловых скоростей из шести вверх ногами, что полностью дезориентировало систему управления. А поскольку датчики сопротивлялись, их закрепили, как деликатно выразилась комиссия по расследованию катастрофы, «с применением силы». Проще говоря – забили кувалдой. 

Это была не первая авария и, увы, не последняя. А потом случился скандал, когда все двигатели второй и третьей ступеней (71 штука!), сделанные для будущих «Протонов» на Воронежском механическом заводе, оказались бракованными. Хорошо хоть, что брак обнаружили не на старте, а на предварительных испытаниях. 

На днях глава Роскосмоса Игорь Комаров рассказал «Газете», как это получилось. Оказывается, всё дело в том, что кладовщица на заводе ушла на больничный, и «на этот период не было элементарной преемственности в работе кладовщиков». В результате двигатели паяли не тем припоем – ну и вот… 

Разумеется, только досадным совпадением можно объяснить то, о чём не стал говорить глава Роскосмоса, но о чём прознали ушлые журналисты «Коммерсанта»: при изготовлении двигателей вместо припоя, содержащего драгоценные металлы, были использованы «неликвидные компоненты». Очевидно прежняя кладовщица – назовём её условно Клавой – забыла предупредить новенькую – допустим, Надю – о том, что нужный припой для космических аппаратов теперь лежит не на верхней полке, а у окна справа, там, где мешок с ракетным топливом. С кем не бывает?

Особую пикантность печальному рассказу о больной кладовщице придало то обстоятельство, что прозвучал он на Международном конгрессе астронавтики в Аделаиде (Австралия).

Одной из главных тем, обсуждаемых на конгрессе, было строительство посёлков для людей и роботов на Луне и Марсе. Согласитесь, трудно переоценить роль кладовщицы в этих условиях. Вдруг, например, Клава уйдёт на базу (ракетную, разумеется), забыв сообщить Наде, куда она положила запасные скафандры для поселенцев?

В процессе расследования вице-премьер Дмитрий Рогозин узнал, что на заводе, где собирают ракетные двигатели, зарплата сотрудников – 12-15 тысяч, и это его поразило. (Примерно так же, как в своё время его коллегу – вице-премьера Игоря Шувалова – потряс тот факт, что некоторые люди покупают себе квартиры площадью 20 кв. м и даже как-то в них живут.) Дмитрий Олегович счёл мизерные зарплаты причиной всех бед и обозвал руководителей завода диверсантами – на мой взгляд, несправедливо и политически неграмотно. Ведь работа в космической отрасли – это призвание, ничуть не в меньшей степени, чем работа учителя, а с учителями мы, слава богу, уже разобрались. Совершенно непонятно, что мешало и воронежским технарям открыть вместе с кладовщицей свой маленький бизнес – только желательно в какой-нибудь безвредной земной отрасли. 

По этому поводу вспоминается старый циничный анекдот о том, как в отделении реанимации каждую неделю в понедельник утром умирал очередной пациент на койке у входа. Врачи с ног сбились в поисках загадочного вируса, а всё оказалось просто: с утра пораньше приходила уборщица баба Маня, вытаскивала из розетки аппарат искусственного дыхания и включала пылесос…

Анна КОЛОБОВА