Миллиардер Олег Дерипаска на днях объяснил причину роста цен на продовольствие, который так встревожил президента страны и правительство. По мнению алюминиевого магната, цунами цен – вещь вполне закономерная и является следствием неэффективной инвестиционной политики в аграрной сфере в последние 10-15 лет.

«Странно, что всех удивляет рост цен на продовольствие. Было бы удивительно, если бы они не росли. Нужно посмотреть на то, что происходило последние 10–15 лет: под какой процент аграрный сектор получал возможность финансировать свои проекты», — написал владелец 2,3 млрд долларов в своём Telegram-канале.

По его данным, аграрии кредитуются не менее чем под 12% годовых. А если бы проценты были как в Европе или США, продовольственной инфляции, подобной нынешней, в России бы не случилось.

Также он добавил, что сельское хозяйство нуждается в больших вложениях: в инфраструктуру, логистику, хранение, «чтобы убрать потери, повысить эффективность переработки».

Олег Владимирович, ну где же вы раньше были? О разорительных, ростовщических процентах защитники села говорят уже на протяжении 20 лет! И это не 12%, а в отдельных случаях минимум в два раза больше! И да, далеко не все сельхозпредприя­тия могут воспользоваться широко распиаренными сегодня льготными кредитами под 1-5%.

Государство и не стесняется скрывать тот факт, что поддержка сельского хозяйства в основном у нас опосредованна. Погектарка осталась не во всех регионах. Из мер господдержки доступны сегодня только компенсации выплат по кредитам.

Взять, к примеру, новый грант «Агропрогресс». Неплохая, вроде бы, заявка для сельхозпредприятий: можно получить до 30 млн, но… Не менее 70% (!) стоимости инвес­тиционного проекта должно быть обеспечено банковским кредитом. И — внимание: грант можно потратить на уплату процентов по этому кредиту. Получается, аграрии должны взять кредит, чтобы получить помощь государства на оплату кредита. Звучит странно, не так ли?  

Создаётся впечатление, что кредитование в АПК становится самоцелью, и, заявляя о поддержке сельхозпредприятий, государство просто перекладывает деньги из одного кармана в другой. Хотя, конечно, экономисты понимают смысл этого «фокуса» и, возможно, он реально работает.

Вопрос тут в другом: почему к разным отраслям в нашей стране разное отношение? В 2018 году, когда компания Дерипаски «Русал» попала под европейские санкции и иностранные банки начали ограничивать ей финансовые потоки, проблему вынесли на обсуждение правительства. Сам министр финансов лично предложил решение – кассовые разрывы «Русала» должен покрыть Промсвязьбанк. Ведь как же так – сокращение прибыли такой крупной компании ведёт к сокращению производства, закрытию моногородов.

Стоит ли говорить, что Россию давно уже называют «страной умирающих деревень». Бездорожье, «оптимизация» (а по сути – банальное уничтожение) больниц и школ делают своё дело: свежей статистики не найти, но с 2002 по 2010 год обезлюдело шесть тысяч деревень. Лидером по количеству мёртвых сёл сегодня является Тверская область.

Но кто соберёт правительство ради обсуждения проблем фермера Пупкина, у которого из-за неурожая оказалось нечем платить по кредиту? Масштабы не те, и министра финансов не волнует, что фермер Пупкин был единственным работодателем в селе на пять дворов.   

Конечно, бывают и исключения: когда какой-нибудь неординарный фермер, который, скажем, выращивает улиток, сможет привлечь внимание президента – тут и отношение изменится. Закрутится бюрократическая махина, откроется «зелёный коридор».

Не берусь спорить с долларовым миллиардером, но очевидно, что и дорогие кредиты в сельском хозяйстве – не причина, а следствие куда более глубинной проблемы, связанной с системой госуправления. И если правительство, подстёгивае­мое президентом, не найдёт новую модель управления, цунами цен будут закономерно повторяться, и вместо багаевских огурчиков на столе мы будем смотреть по телевизору, как «Русал» сажает алюминиевые огурцы на брезентовом поле.