Православный крест и военные ордена

Протоиерею храма Успения Божией Матери отцу Петру было 14 лет, когда немцы стали готовиться напасть на Россию. Семья Пневских – отец, мать и два сына - жила на Холмщине. Сегодня отец Пётр рассказывает о старшем брате, тоже священнике, отце Ариане.

22 июня в 4 часа утра в небе показались самолеты. Они громыхали над селением – на землю падали бомбы, скотина страшно ревела, птицы падали из гнезд... Казалось, наступил «конец света»…

Рядом с нашим домом стояло дерево, на нём – гнездились аисты. Дерево вместе с птенцами рухнуло на землю. Я кинулся помочь птицам, но не успел, не спас…

Мы всё ждали ответного удара с русской стороны. Не дождались…

К десяти часам утра всё вообще затихло, а полдень уже пригнали первую колонну пленных. Многие с Божьей помощью умудрялись бежать, уходили в леса – спрятаться от врага в русской чаще – самое безопасное.

«Немножко стрелять»

Мой старший брат Ариан (ему тогда было 17 лет) сразу ушел в лес, прибился к своим, и сразу получил задание: устроиться помощником машиниста на паровозе, чтобы сообщать нашим, какие составы необходимо уничтожать. Больше двух лет он был глазами и ушами подпольщиков. А самовлюблённые немцы очень обольщались: мол, сын русского священника в те безбожные времена искренне служит «Великой Дойчланд». Решили его поощрить: осенью 1943 года позвал к себе начальник станции Холма.

- Явишься завтра в парадном костюме железнодорожника. Великой Германии нужны надежные машинисты, «будут тебе гут платить»...

При чём тут парадный костюм? О! Первые немцы – ещё бравые и уверенные в своей непобедимости – были очень помпезны: балы устраивали, шиковали, чувствовали себя героями-завоевателями…

Ариан же, услыхав про Германию, сбежал в лес. Там в густой чаще создавалось подполье - благо, оружия с Первой Мировой войны у многих ещё оставалось.

***

На утро явился начальник станции.

- Где «брудер»? – Спрашивает, подозрительно прищурившись.

- Не знаю, - говорю. – Скоро будет…

Немец в крик: врешь! Буду тебя «немножко стрелять»… Но обошлось – поорал, поорал и уехал. Ночью опять приехали фрицы, ворота разломали и барабанят сапожищами в дверь. Обыск! В шкафу нашли парадный костюм железнодорожника.

- Надевай! – Кричат мне. – Теперь ты будешь паровозы водить.

Я понял: дело плохо! И только они ушли, сел на велосипед в коротких штанах, чтоб на мальчишку походить, и уехал к дяде за 20 км от Холма.

Через месяц вернулся к родителям, в доме у нас стояли немцы. Это были уже не те ликующие воины, уверенные, что через две недели Россия – станет на колени перед «Великой Германией». Теперь они, как побитые собаки, зализывали раны…

Зимы той войны

Все зимы 40-х были для немцев сущим наказанием. Стужа стояла страшная. Фашисты до смерти боялись партизан, ночи, леса…

В самую первую военную зиму собрали все село: «Прочесать чащу 3 км в длину и 2 км в ширину». Впереди выставили наших людей, а сами сзади шли, постреливали… Прочесали: партизан не нашли, а вот шести немцев не досчитались… Погнали нас в церковь, поставили на колени, кричат: «Кто воинов Германии пострелял?»

Мой папа, священник в рясе, с крестом обратился к фашисту:

-Народ у нас верующий, заповедь «Не убий!» все чтут. Разрешите ещё раз пройти лес». Командир, красный от ярости, хрипит: «Найн!!!» Все вскочили по машинам и уехали. А мы пошли в храм, «Благодарственный молебен» отслужили…

Раненый Петя и ужин на передовой

1944 год. Война шла к концу, и пришла в нашу семью большая радость – письмо от брата Ариана! Больше года мы не знали, где он, жив ли… Зато похоронки шли регулярно. Отец им не верил и молился только о здравии старшего сына. Бог услышал его молитвы, Ариан откликнулся с сандомирского плацдарма (Сандомирский плацдарм - оперативный плацдарм, захваченный войсками 1-го Украинского фронта). Брат писал, что попал-таки к партизанам, потом их отряд влился в армию и был отправлен на передовую.

И случилось чудо: мне выдали разрешение на переход через Вислу в город Сандомир! Еду. Вокруг будто всё вымерло – ни людей, никого! Вдруг – мужичок на подводе. Спрашиваю, как добраться до села «Две Козы». И вот управил же Бог, что человек на подводе ехал как раз в эти самые Две Козы. Мало того, он оказался капитаном части, где служил брат.

- Вы кого ищите? – спрашивает, доставая какой-то список. - Пневский Ариан Петрович? Есть такой!

Вот была встреча, так встреча! Мама, собирая меня в дорогу, нагрузила два мешка еды и питья в баклажках. Пировали все – солдаты, начальство, командир полка… Тот ужин на передовой никогда не забуду.

***

Вернулся я домой. Смотрю, немцы совсем сникли. В июне 1944 года удрали из Холма – ночью, тайком…

В небе шли бои, падали самолёты… Все прятались, а мне не сиделось в погребе – выбегал на улицу, ликовал: враг отступает. Как-то вижу - мечется по улицам немецкая машина типа открытого «виллиса». Я спрятался за куст сирени, но меня заметили, и фашист прицелился прямо в меня… Я - в траншею, надо мной просвистела очередь, посыпались ветки сирени…

А «фрицам» поскорее бы из селения уйти. Рванули они на страшной скорости и влетели на взгорье себе на погибель. Там, на самой вершине – русский танк! Один залп, и от виллиса одно мокрое место осталось. Танкист кричит мне: «Беги к нам!». И руку протягивает. Я схватился в эту русскую руку мёртвой хваткой: шутка ли, впервые забраться на танк освободителей! Офицер спрашивает, далеко ли немцы. Объясняю: в километре, не больше… Поехали. И вдруг в танк бьёт фашистский снаряд! Командир погиб сразу, остальных ранило, меня – тоже. Главное – живой! Бредил, конечно: жар, рана гноилась… Но потихоньку оклемался…

***

Однако, вернёмся к Ариану… Кто бы мог подумать - сын батюшки, в православной вере воспитанный, заповеди свято соблюдающий, отчаянный оказался вояка – Родина в опасности! Тяжкие ранения получал – не счесть. Опять пошли похоронки: «ваш сын и брат погиб смертью храбрых». Отец денно и нощно молился о здравии сына. Неразбериха тогда была страшная: живые числились мёртвыми, погибших родные не спешили оплакивать – ждали, а вдруг… Вопреки всему, надеялись… Так и наш Ариан - вернулся он живой, правда, на костылях…

Брат и сейчас жив, но болеет: возраст, ранения…

После войны мы с ним пошли по стопам отца. Последние годы Отец Ариан служил в Георгиевском храме города Таганрога. Ныне, брат, что называется, пенсионер… Господи, будь к нему милостив, дай силы рабу Божьему Ариану!

Протоирей Пётр ПНЕВСКИЙ

Июнь 2010 года

От редакции

С 2007 года «Крестьянин» знакомит читателей с жизнью священников Пневских. Им пишут письма, спрашивают совета, просят о помощи, благодарят… Теперь же идёт работа над целой книгой, куда войдут публикации нашей газеты за несколько лет. Придёт время, и воспоминания отца Петра найдет своего читателя.