Дина Рубина: В роду у меня были цыгане

В газете «Крестьянин» я прочитала, что вышел в свет новый роман Дины Рубиной «Почерк Леонардо». Короткая аннотация показалась интересной. Нельзя ли рассказать о Дине Рубиной подробнее?

У израильской писательницы российского происхождения Дины Рубиной в издательстве «Эксмо» вышел новый роман - «Почерк Леонардо». Удачный. Перед этим - сборник рассказов «Цыганка». Тоже удачный. Годом раньше мы зачитывались повестью «На солнечной стороне улицы»... Такой вот писатель: больше 30 лет литературной деятельности (начиная с момента, когда она впервые, в 16 лет, напечаталась в журнале «Юность») – и все без провалов. В этом году у Дины Рубиной юбилей - ей исполняется 55 лет.

- Дина, вы выглядите и человеком, и писателем вполне благополучным и собой довольным. Вам приходит когда-нибудь в голову: «Какой ужас! Зачем я пишу все это?»

- Регулярно грызу себя. Думаю, что это нормально - поэтому и написано что-то приличное.

- У вас есть некий идеал среди писателей? Кого, например, обязательно нужно прочесть вашим детям?

- Я вообще-то не люблю ни стандартов, ни идеалов. Человек читает только то, что помогает ему жить и дышать.

- Сегодня есть люди, которые «выстреливают» книги. Дарья Донцова, Татьяна Полякова и т.д. Вы что думаете о таких литераторах?

- Я о них совсем не думаю - не люблю детективы на российские темы последних десятилетий. В то же время каждый имеет право зарабатывать себе на жизнь доступными и разрешенными законом способами.

- На презентации книги «Цыганка» вы сказали: «Я родилась на русском языке и, надеюсь, на нем умру». А живете вы на каком языке? В смысле, где чувствуете себя дома?

- Мой дом - уже семнадцать лет - в Израиле. Хотя еще лет 17 назад не могла себе представить, что в моей жизни появится Иерусалим. Сначала моим домом был Ташкент. Я родилась и 30 лет провела там и все еще разбираюсь в своих отношениях с этим городом. Иерусалим по освещению, по этой пыли, въевшейся в стены домов, по патине на стволах деревьев, по такой, знаете, сеточке, которая есть на мирзачульских дынях и иерусалимских деревьях, напомнил мне Ташкент. И поскольку я все-таки человек европейских предпочтений, то поначалу даже расстроилась. Ведь рвалась всегда из Ташкента в Москву, в Мо-о-скву. Дорвалась, переехала - и Москвы внутренне не приняла. А когда я набрела на Испанию и нашла там себя, свои корни, то окончательно поняла: Средиземноморье - это мое.

- А когда еще узнали, что среди корней ваших есть цыганские...

- Да, в роду у меня, по семейной легенде, были цыгане. Наверное, поэтому, когда шляюсь по миру, чувствую себя совершенно счастливым человеком.

- Вас легко представить за компьютером или в путешествии. И совсем невозможно представить моющей полы, чистящей морковку с картошкой. Вы готовите? Гладите? Кричите на мужа-художника: «Снова разбросал повсюду грязные кисти!»?

- Насчет мужа-художника я попрошу... Во всем, что касается его профессиональных дел, он даже не аккуратист, а какой-то невозможный педант. У него палитра блестит, как зеркало - это после рабочего дня. Кисть вообще нельзя оставлять грязной. Она погибнет. Кисти нужно мыть вовремя, сразу после работы.

Но однажды я положила его носок посреди гостиной и решила наблюдать, сколько ж дней тот будет лежать. Муж переступал через носок три дня. Потом рассеянно его надел, когда не нашел другого.

- “Я поняла, что жизнь кончена, и купила финское платье”, - так говорит героиня одного из ваших рассказов. Как вы одеваетесь, работаете над имиджем?

- Какой имидж может быть у писателя, каждое второе произведение которого написано от первого лица! Писатели вообще совершенно беззащитны. У нас все кишки наружу. Одеваюсь?- краем глаза. Буквально: пробегая мимо бутика, магазина, лавки, рыночной забегаловки и выхватив боковым зрением красное, синее, клетчатое - на что душа ляжет, - забегаю, покупаю, выбегаю. У меня на этот процесс выделено терпения полторы минуты. Если потом выясняется, что размер или фасон не подходит, передариваю сестре, подруге, дочери... Если подходит - ношу двадцать лет.

- Значит, платье должно задеть край глаза. А сюжеты - их как находите?

- Как только в жизни писателя появляется что-то, стоящее хотя бы копейку, он берет эту копейку и выращивает на бирже своего воображения до размеров рубля. Все идет в дело: жизнь, любовь, мистика, случайные встречи, забавные бытовые истории - вот недавний случай, можно сказать, живая картинка из жизни...

У нас сейчас тяжелый бытовой период - течка соседской суки, от чего наш старый пес Кондрат сходит с ума в любовной горячке и гонит всю семью на улицу по восемь раз в сутки. А я как раз сижу над новым романом, не разгибаясь, и этот неюный любовник со своей запоздалой страстью приводит меня в бешенство. Но надеваю шляпу, сандалии и вдруг замечаю, что откуда-то течет вода. «Боря!!! - кричу я мужу. - Потоп!!!» Боря выскакивает из душа, начинает спасательные работы, а Кондрат бьется в дверь. Я хватаю поводок, вылетаю с ним на любовное поприще и вдруг замечаю, как некто выносит на помойку чудесный белый кухонный столик-складень. А надо сказать, что для младших детей, для молодоженов-новобранцев, мы буквально на днях сняли квартиру, неплохую, но голую - то есть без единого табурета, не говоря уже о столе. Этот столик для моих голодранцев-студентов просто находка!

- Стойте! - кричу я, придерживая шляпу и Кондрата. - Вы этот столик выбрасываете?!

- Да, - вежливо отвечает молодой человек.

- Вы не возражаете, если я его возьму?

- Что вы! - говорит он. - Нам будет приятно, если наш старый столик возьмет сама Дина Рубина. - И доброжелательно осматривает меня с моей шляпой и с моим обезумевшим от любви Кондратом. По мере того как опускается его взгляд, я вижу некоторое напряжение в его молодом лице. Я опускаю глаза и понимаю, что в спешке, надев правый сандалий, я забыла надеть левый, и стою перед благодарным читателем в домашнем тапочке на одной ноге, вымаливая столик с помойки. Занавес!!!

- Понятно! А есть что-то, что нельзя описать, даже если ты Шекспир с Гомером напополам?

- Есть. Человеческая природа может такое сотворить, что литература заскулит и под лавку спрячется.

- Литератор всегда невольно выступает в роли советчика. От него ждут откровений, которые способны что-то изменить в судьбах других. Вы эту роль на себя примеряете?

- Никогда! Это ж какой наглостью надо обладать, чтобы захотеть менять что-то в судьбах других. Дай Бог как-то самой жить научиться...

- А как выглядит женщина-писатель, когда у нее абсолютно все хорошо?

- Когда все хорошо, это значит, что работа идет, что всех удалось выгнать из дому по делам-мастерским-работам- учебам. Тогда быстро сварить кофе. На переодевание времени тоже жаль... Так что вот портрет женщины-писателя, когда у нее все хорошо: лохматая, в застиранных трениках и пижамной куртке, с чашкой кофе у компьютера, она сидит и зачарованно смотрит в экран на отдельные куски, фразы и слова. И если кто заглянет в экран через плечо, то прочитает там полную ахинею. Но это - будущая книга. Автор видит ее такой, какой она должна быть. Уже видит и потому счастлив.

Газета Крестьянин №30