Не дождавшись компенсации за причинённый вред, бывший узник психушки всё же купил дом себе и родителям

Дима Медков позвонил мне из Китаевского и поделился радостью: «Купили дом. Приезжайте в гости». Это была первая хорошая новость за целый год. Я пообещал заглянуть при первой же возможности.

«Железная» версия

Напомню: имя Димы Медкова стало известно всей стране в январе прошлого года, когда полным абсурдом обернулось нашумевшее дело о жестоком убийстве Тани. Кровавым монстром, пробившим девочке висок, а затем хладнокровно расчленившим труп и испепелившим его в топке бани, предстал перед правосудием её родной брат 17-летний Дмитрий. Всё железно работало на версию оперов: внезапное исчезновение Тани из родительского дома, чистосердечные признания Димы и его друга-сироты Лёши Хиленко - очевидца изуверств, даже Танина кровь на топоре, которую распознала дотошная судмедэкспертиза. В советские годы за такие преступления расстреливали. Нынче, слава Богу, изолируют пожизненно. Иначе жертвы преступлений прирастали бы как на дрожжах жертвами правосудия. Медкова отправили не в колонию, а в психушку. Светила отечественной психиатрии из института Сербского признали его шизо­фреником, который представляет опасность для общества. Да разве могло быть иначе? Человек в здравом уме не способен на такое злодейство!

Что лучше для осуждённого: камера смертников или палата психушки - большой вопрос. Это только в представлении милицейских генералов парень не пострадал, а просто подлечился. Дима вышел из подстражного отделения больницы после двух с половиной лет отсидки инвалидом. Вызволила его оттуда …«убитая» сестра Таня, которая всё это время счастливо жила в Дагестане, где вышла замуж и родила ребёнка, а по достижении совершеннолетия осмелилась, наконец, написать родителям, чтобы оформить паспорт.

Невинно осуждённых построили в очередь

За сфальсифицированное преступление никто до сих пор так и не ответил. После скандальной огласки поиски виновных чинов утонули в громких заявлениях генералов, заволокиченных служебных расследованиях и вялых уголовных делах, обречённых на нулевой результат. Не считать же за наказание потерю постов двумя прокурорскими работниками, которым тут же дали другие места в том же ведомстве. А судья Новоселицкого райсуда Юрий Иванов, признавший Медкова убийцей, даже не вызвав его на процесс и не выслушав единственного свидетеля Хиленко, как ни в чём не бывало и ныне продолжает вершить правосудие.

Единственный положительный результат для Димы после полной реабилитации - решение суда о вы­плате морального вреда в полмиллиона рублей. Эти деньги парень сразу решил потратить на покупкудома для себя и своих родителей. За семь лет жизни в селе Китаевском мать Марина Медкова, обычная колхозница, денег на свой угол не скопила. Отцу Юрию и вовсе не до того было: в тюрьме сидел. Впрочем, положенные 500 тысяч Дима ждёт от Минфина РФ до сих пор. В трескучие зимние морозы он мне звонил: «Замерзаем с матерью в съемной хате». Просил поторопить финансистов. Мы пытались что-то предпринять. Но наше государство даже в таком вопиющем случае исправить свою ошибку не торопится: ждите очереди. Наконец, не выдержал адвокат Медкова Александр Губанов и в канун новой зимы выдал семье свои деньги на дом: «Когда из Минфина придут, тогда и сочтёмся».

Саманный рай

У ворот саманного домика в центре Китаевского нас встречает вся семья Медковых - мать, отец и Дима. За год, что мы не виделись, парень заметно окреп, оправившись от подавляющих психику уколов, стал уравновешенней. Но по-прежнему нерешителен и по-детски наивен. Глядя на него, в который раз вспоминаю характеристику соседей и учителей: «Да он мухи не обидит». Каким цинизмом надо было обладать, вешая на него придуманное убийство!

Заходим в жильё. Две комнатки с толстенными стенами, не очень надёжным потолком, зато прочными деревянными полами, миниатюрная кухонька, даже ванная есть, правда, без горячего крана. Но и эту обитель настрадавшиеся Медковы называют раем.

- В саманном доме зимой тепло, - авторитетно заявляет Дмитрий. - Больше мёрзнуть не будем.

Марина отчитывается о прочих покупках: варочная газовая печь, холодильник, стиральная машина, телевизор, мягкая мебель, для Димы -музыкальный центр. Привезены краски и обои для ремонта. Осталась мелочь: гардины и шторы. Всё - под будущую компенсацию.

А Дима ведёт показывать надворные постройки: кладовка, подвал с первыми закрутками на зиму, сараи с тремя курами и петухом, столькими же гусынями и гусаком. С сияющим лицом достаёт из гнезда свежее яичко. Двор и усадьба сильно запущены, утопают в зарослях амброзии. Дом куплен у дагестанцев, которые садово-огородными талантами обычно не блещут. Но от давних ещё хозяев сохранились деревья: яблони, груши, абрикосы, алыча, грецкие орехи. Так что начинать не с нуля.

- Я вот думал: либо в Москву на работу поехать вместе с Лёшей Хиленко, либо теплицы в огороде по­­­­­- с­троить. Что лучше? - обращается Дима за советом.

- Лучше теплицы, - рекомендуем.- А в теплицах - огурцы.

- А если овощи болеть будут?

- Начнёшь серьёзно заниматься - литературу станешь читать. Научишься бороться с болезнями.

- А где эту литературу взять? - озадаченно размышлял Дима. И вдруг обрадовался собственной догадке как бесценному кладу: - У нас же библиотека есть!

Провожая, Дима нарвал нам вкусных груш с высокого дерева во дворе. И долго стоял за воротами вместе с родителями, махая рукой. Живой символ беззащитности маленького человека перед безответственной отечественной машиной наказания, способной раздавить невиновного ради благополучной статистики.