Под таким девизом работают участники Движения добровольных пожарных

Кто-то в свободное время идёт в спортзал, кто-то на танцы, кто-то в гости... А кто-то  тушит пожары. Кто такие добровольные лесные/степные пожарные? Зачем они тратят своё время (а иногда и деньги) на то, что, по идее, должны делать профессионалы, получающие зарплату?

«Горящий населённый пункт — задача МЧС. А кто поедет тушить небольшой травяной пал, который пока не угрожает деревьям или домам? …Пока пожар маленький и потушить его легко, ехать часто некому. Когда пожар большой и угрожает населённому пункту,  может не хватить людей и машин. А когда на очередное возгорание уже некого отправить, начинается катастрофа. Так регулярно сгорают целые населённые пункты. Ни одно государство в мире не справилось бы с проблемой пожаров на природных территориях без участия волонтёров», – говорится на официальном сайте Движения добровольных пожарных. 
Недавно Гринпис России организовал онлайн-встречу с волонтёрами из разных регионов России. Вопросы задавали журналисты и все желающие в чате трансляции, а также ведущая – региональный координатор по ЦФО противопожарного проекта российского отделения Гринпис Дарья Калинина.  

«Купите берцы!»

– Как стать добровольным лесным пожарным?

– Я на этот вопрос обычно отвечаю: «Купите берцы», – говорит Кася Кулькова, волонтёр из Центрального региона. – Потом приходите к нам, мы вам расскажем о технике безопасности, а ещё потом посмотрим, понравится вам или нет. Можно найти на сайте ДЛП (Добровольных лесных пожарных)контакты группы в вашем регионе. Ещё нужно быть старше 18 лет — других ограничений нет. Обладать какими-то физическими суперспособностями не нужно, потому что далеко не все волонтёры бегают с тяжёлыми пожарными рукавами. Можно заниматься дистанционным мониторингом, экологическим просвещением, лесопосадками — очень много разных полезных дел. Я, например, начинала в качестве фотографа. 

– Для многих «точкой входа» становятся друзья. Некоторые из моих знакомых в первый раз приезжали «за компанию». У нас сообщество людей, близких по взглядам на мир. Этим и ценно, – продолжает Мария Олешкевич по прозвищу «Сказка» из Общества добровольных лесных пожарных Северо-Западного региона.

– Сколько это стоит? Нужно же купить снаряжение – где вы берёте деньги?

– Можно прийти, не имея ничего, – отвечает Кася. – Но мы обычно просим купить обувь:  носить чужую не очень удобно. А боевая одежда пожарного, средства индивидуальной защиты, оборудование у нас есть. Стартовый грант нам дал Гринпис, а сейчас у нас есть система частных пожертвований. И мы подали заявку на президентский грант и на конкурс «Доброволец России» – голосуйте за нас, пожалуйста! А несколько конкурсов и грантов мы уже выиграли. Сами волонтёры не обязаны тратить свои деньги, но на практике через какое-то время ты понимаешь, что тебе хочется иметь свою курточку, свою каску, личную рацию и 
т. д. А кто-то не заморачивается и пользуется общественными.  

 – …А за курточкой и касочкой следует воздуходувочка, помпочка... – подхватывает Сказка. – Мы работаем в Ладожских шхерах, поэтому в моём случае ещё и лодочка – всё зависит от степени вовлечённости. Ещё у нас в ладожском лагере есть небольшой оргвзнос — на бензин и еду. 

Десантники или пришельцы?

– Помните свой первый выезд?

Александр Сухов, Добровольные лесные пожарные, Западная Сибирь:

– Было немножко смешно: нам сообщили по телефону, что заметили дым. Это оказался травяной пал: пока доехали, там уже всё погасло, и мы его долго искали. Потом мы  гонялись за всеми дымами в округе, но пока мы доезжали, пожарные всё уже успевали потушить. А первый настоящий «боевой» выезд был в заказнике: мы готовились к неспешному тушению торфяника, но от торфяного пожара загорелся лес, и нам пришлось действовать очень быстро. Развернули оборудование за пять минут. Хорошо, что лесоохрана прорыла минеральные полосы — там мы и останавливали пожар. Было ли страшно? Нет. Я потом спрашивал — ни у кого страха не было. Если ты хорошо подготовлен, то тушение пожара превращается в нормальную работу.  Всё по инструкции: приехали — развернулись — начали тушить. Полностью ликвидировать пожар нам тогда не удалось, но мы два дня его держали и не пустили дальше. Было огромное удовлетворение, когда всё кончилось. 

Анастасия Ивашкевич, АНО «Добровольные лесные пожарные Забайкалья»:

– У меня первый опыт был довольно сложный. Пересечённая местность, много сопок, кустарники, грязь. Нам пришлось тащить на сопку всю воду на своих плечах: ещё раз, и ещё... Я тогда поняла, что это никакой не экстрим, а тяжёлая работа — тут доползти бы до верха... И вот мы поднимаемся на сопку и встречаем там сотрудников гослесслужбы. У нас щитки, респираторы, очки — а у них ничего такого нет. И когда они нас увидели, то спросили: вы  десантники или пришельцы? Мы потом так друг друга и называли. Я была вся грязная, мокрая, но поняла: это моё. 

Горящую избу потушит...

– Говорят, что среди добровольных пожарных большинство — девушки. Это так? И если так, то почему?

Александр Сухов:

– Это так. И в нашей группе тоже много девушек. Почему-то девушки более решительно настроены защищать свой край: не горящую избу тушат, а горящий лес. Одна девушка как-то мне сказала: «Это для нас единственный способ стать пожарными» – женщин же в профессиональные пожарные не берут. Как-то мы приехали на тушение торфяника, и пожарные начали смеяться над нашими девушками: «А вы ствол удержите? А вас отдачей не опрокинет?» Но когда увидели их в деле, то сразу зауважали, потому что они работают здорово, правильно, ничуть не хуже мужчин.

Анастасия Ивашкевич:

– Изначально девушек у нас не брали в команду: такой менталитет в нашем Забайкальском крае. Я пробивалась с боем.  И мне всё время приходилось доказывать, что я справлюсь, что на меня можно положиться. Кто-то из мужчин мог сказать: «Я устал», а я не могла. Но с течением времени девушек стало прибавляться. Были проблемы и с госструктурами: они уверяли, что в инструкции сказано, что пожары могут тушить только мужчины, и приходилось доказывать, что к нам — волонтёрам — эта инструкция не имеет отношения. Но время идёт, всё меняется, и сейчас с этим становится проще. С 2017 года я руковожу группой. Поначалу, когда я приходила на какие-то совещания, у всех делались квадратные глаза. Сейчас-то меня уже знают — проблем не возникает.

Готовы к бою с огнём. Фото предоставлено Галиной Гускиной (Добровольные степные пожарные Ростовской области)

«По сотому приказу»

–Как строятся ваши отношения с МЧС и другими государственными госорганами?

Анастасия Ивашкевич:

– Поначалу перед каждым выездом нам приходилось рассказывать, кто мы, зачем и почему. Но постепенно всё стало проще. Сейчас у нас подписано соглашение о сотрудничестве с краевымМЧС и с департаментом ГО ПБ. А вот с министерством природных ресурсов уже много лет не можем договориться. Причём с подведомственными ему лесничествами и лесхозами мы прекрасно общаемся, они иногда сами нас зовут, но с бюрократической системой  минприроды — никак не получается. Они говорят, что справляются сами, а мы дилетанты и  только им мешаем. Хотя мы работаем с 2014 года, и многие наши добровольцы лучше образованы и имеют больше опыта, чем некоторые пожарные, которые получают за это зарплату. 

Мария «Сказка» Олешкевич:

– Наша организация имеет неплохой двенадцатилетний опыт сотрудничества с госорганами. Ладожские шхеры — большая территория, в госструктурах, не хватает людей. Поэтому нас любят и зовут. Мы делимся друг с другом оборудованием, иногда подбрасываем их на своих лодках. 

Игорь Лазарев, координатор Добровольных лесных пожарных в Красноярском крае:

– Этой весной я позвонил в МЧС, в лесную охрану — познакомиться, заявить о себе. Приняли холодно: «Вы работаете по сотому приказу?» (приказ МЧС № 100, регламентирующий порядок действий в чрезвычайных ситуациях.

– Прим. авт.) – «Нет, просто добровольцы». – «Когда будете работать по сотому приказу, тогда будем с вами дружить. А так тушите сами». Чуть позже вблизи города возник лесной пожар. Я взял снаряжение, выехал, встретился с сотрудниками МЧС.  На мне очки, каска –  всё как положено. Они немного опешили, увидев мою амуницию, но убедились, что что-то умею, и мы стали тушить вместе. То есть относятся хорошо, но пока мы не зарегистрированы «по сотому приказу», сотрудничать не хотят.

Галина Гускина, волонтёр Добровольных степных пожарных Ростовской области:

– У нас хорошие отношения с главой хутора Рогожкино, она нам помогала и с водой, и с расчисткой подъезда к месту возгорания. А у Кулешовской бригады МЧС есть квадроцикл, так они по указанию руководителя вывозили наших волонтёров на кромку пожара.

Жителям этой деревни в Смоленской области повезло: группа волонтёров случайно  оказалась рядом и успела потушить пожар. Фото Марии Васильевой. 
Фотопроект Добровольных лесных пожарных «Останови огонь!»

...А посередине – работа

– Все помнят фразу: «Тушить пожары экономически невыгодно»... А зачем их тушить? И надо ли?

Кася Кулькова:

– Очень трудно смотреть, как гибнет живая природа, тем более из-за человеческой глупости. Изменение климата, обеднение почвы, гибель зверушек, задымление, вред для здоровья людей — это всё важно. Но основная мотивация волонтёров очень простая: я могу это сделать, значит, я это сделаю. Когда я была в прошлом году на Кубани, к нам приехали иностранные журналисты. И у меня брали интервью на английском языке. И вот я по-английски умудрилась сказать то, что постеснялась бы сказать по-русски: «С одной стороны смерть, с другой — жизнь, а посередине — твоя работа». Всё просто.

Галина Гускина:

– Часто природные пожары добираются до населённых пунктов. А в России, к сожалению, нет закона, который бы гарантировал компенсацию за жильё, сгоревшее из-за травяного пала.
Александр Сухов:

– Когда нас спрашивают: «Зачем тушить горящий лес — всё равно вырастет новый», мы отвечаем: «А зачем тушить ваш дом — вы же всё равно построите новый». И все вопросы отпадают. Для нас лес — это чей-то дом, поэтому мы его будем тушить.

– В Южном регионе намного чаще бывают не лесные пожары, а степные. В чём их отличие?
Галина Гускина:

– Зачастую пожары возникают из-за травяных палов. У нас вокруг Ростова – сельская местность, где люди любят жечь костры, и даже когда МЧС предупреждает о пятом классе пожароопасности, выносят в поля мусор, чтобы его сжечь.

Кася Кулькова:

– Степные пожары намного интенсивней лесных. В окрестностях Приморска-Ахтарска, например, горит тростник высотой в человеческий рост — и ещё несколько метров огня сверху. Огромная стена! Тут нужны специальные навыки. Лесной пожар обычно медленней продвигается, потому что лес и лесная подстилка влажные. Я сталкивалась и с тем, и с другим, и должна сказать, что тушением лесного пожара я бы, пожалуй, пошла руководить, а степного — нет.  

– Если вы приезжаете на пожар, а он уже потушен, вы чувствуете разочарование? Вам нужен адреналин?

Мария «Сказка» Олешкевич:

– Как это выглядит у нас: есть лагерь на острове. Раздаётся звонок на наш дежурный телефон, сообщают, что видят дым. И лагерь из расслабленного состояния переходит в состояние «бегом!». Ладожские шхеры — это группа островов, и для того чтобы попасть на пожар, мы передвигаемся на лодках. Нам надо собраться, прыгнуть в лодку и добраться на место. Это занимает от 15 минут до нескольких часов: территория большая. Несколько раз этим летом мы приезжали и видели, что пожар уже потушен. Как-то три часа шли на предполагаемый пожар, а потом нам позвонили и сказали, что это просто рыбозавод сжигает какие-то остатки. Что же касается адреналина, то те, кто приезжает за ним, обычно приезжают один раз. А если остаются, то адреналин сходит на нет. Мы радуемся, когда пожар потушили до нас. Нам бывает скучно в лагере, особенно когда идёт дождь. Но мы просто счастливы, узнав, что другая группа успела потушить огонь на маленьком пятачке и нам не надо тушить целый остров.

Анна КОЛОБОВА