"Сладкая жизнь " Ткачевых

Сельской семье каждый улей дает по центнеру меда в сезон. В «медвежьем углу» Ипатовского района - селе Бурукшун - пчелами основательно занимаются пять семей. Большинство из них держат по два десятка уликов, а кроме того - по пять-шесть коров или домашнюю свиноферму. Единственный двор, который живет исключительно за счет пчел, - Ткачевы. Они, пчеловоды с 20-летним стажем, доказывают, что глубокая специализация позволяет получить завидный результат.

 Застать Сергея и Галину Ткачевых дома проблематично. С весны до осени кочуют по лугам и полям вместе с пасекой в компании коллег-пчеловодов. А затем пропадают до весны в медовых павильонах рынков. Пришлось разыскивать их и договариваться о встрече через общего знакомого. Отправляясь на экскурсию по усадьбе, берем в руки маски. У карпатской породы, которой заселены все 70 ульев семейной пасеки, нрав вообще-то смирный. Но стоило нам остановиться у многоэтажных домиков, раскрашенных в цвета российского флага, как крылатые сторожа тут же принялись нас атаковать, заставив спрятать лица за сетки.

- Все эти ульи я изготовил сам по рутовской технологии, - рассказывает пчеловод. - Как и маленькие рамки, что внутри многоярусного корпуса. Покупаю лес, вощину и мастерю - преимущественно зимой, когда больше свободного времени. Значительно дешевле, чем заказывать на стороне.

Рутовские ульи нравятся Ткачеву по двум причинам. При необходимости их можно нарастить вверх на пять-шесть корпусов. Все рамки в них взаимозаменяемы и легки - 2,5 кг вместе с медом, тогда как большая рамка с заполненными сотами весит 4,5 кг. Рядом с пасекой - деревянные канавки поилок, в которые из крана металлического бака и перевернутой банки по капле поступает вода. «Дублирующая» стеклянная емкость только на первый взгляд здесь лишняя.

- В этой банке растворена кобальтовая таблетка, - поясняет Сергей Викторович. - Этот препарат увеличивает расплод в пчелосемье на 12% весной и на 28% осенью. Позади передвижной платформы с пасекой - несколько «одноэтажных» ульев с подозрительно вялой активностью пчел.

- Здесь я держу запасных маток, - говорит Ткачев. - Они живут с маленькими семьями - по три рамки в корпусе. Зачем этот запас? Мы же часто переезжаем летом. В дороге матку может придавить между рамками. К тому же в сильную жару ее иногда убивают сами пчелы. А без матки вся семья погибнет.

К слову, маток во всех основных своих ульях Сергей Викторович заменяет на молодых, а значит более активных, ежегодно. Делает это весной, когда семья воспринимает «смену власти» наименее болезненно. Причем сам маток не выращивает.

- Дело это тонкое, требует большого времени, которого у меня нет, - объясняет собеседник. - Поэтому предпочитаю покупать у известного профессионала-матковода за сотни верст от нашего села на границе с Краснодарским краем по цене 230 рублей за особь. На зиму пчеловод составляет ульи под навес, огороженный от ветров с трех сторон. Открыта лишь южная, солнечная.

- Но и ее закрываю щитами при сильных метелях, - говорит Ткачев. На усадьбе особое помещение для инструмента пчеловода, особое - для рамок. Все это в определенные сроки дезинфицируется-окуривается. Равно как и сами ульи, для которых перед уходом в зимовку пчеловод устраивает санобработки, в первую очередь, от варратоза. Среди инструментария пчеловода приобретение нынешнего года - электрическая медогонка, призванная ускорить съем «урожая». Привес - полпуда в день

Обращаю внимание: под навесом протянуты электропровода и прикреплены розетки, которых в таком изобилии для одной медогонки явно не нужно.

- К выкачке меда эта проводка не имеет никакого отношения, - улыбается Сергей Викторович. - Ее предназначение - подавать тепло в ульи на исходе зимы.

В каждом пчелином домике у Ткачева просверлено отверстие, из которого выглядывает электрический шнур. Изнутри к нему прикреплен обогреватель, размещенный на дне улья. Там же находится терморегулятор, настроенный на определенную температуру в пчелиных спальнях всей пасеки. В конце февраля пчеловод включает это оборудование, задав начальную температуру в +15о. В течение месяца он постепенно поднимает ее до + 25о.

- Тем самым я убеждаю пчел, что весна уже в разгаре и пора приступать к работе, - раскрывает смысл обмана Ткачев. - Семья активно развивается. И к началу цветения акации работает уже с полной отдачей. Для нас это крайне важно - взять майского меда по максимуму. Первую качку делаем обычно второго-четвертого июня. И этот мед, несмотря на его высокую цену, у нас в зиму никогда не остается - покупатели разбирают подчистую. Отправляясь с пасекой к медоносам, Ткачевы непременно берут с собой весы. По прибытии на место ставят на них один из уликов и ежедневно проверяют поступление меда.

- Контрольные взвешивания делаем по утрам, потому что за ночь пчелы «выпаривают» до полукилограмма жидкости при изготовлении меда, - говорит Галина Михайловна. - Если улик за сутки потяжелел всего на два килограмма, снимаемся и переезжаем на более урожайное место. Максимальный взяток при цветении белой акации достигает у нас восьми кило на одну семью, а на подсолнухе - на полкило больше.

Исключение Ткачевы делают для рапса. Возле таких полей задерживаются весной даже при слабом взятке. - На рапсе много лечебной пыльцы для пчелы, - поясняет Сергей Викторович. - К тому же она полезна и для развития семьи.

В июне Ткачевы делают так называемые отводки в каждой пчелосемье: забирают старую матку с несколькими рамками пчел и пересаживают в верхний этаж улья, изолированный от низа. А вниз, где осталась большая часть пчел, пускают молодую матку. Так две семьи живут и развиваются в доме на два хозяина. В начале цветения подсолнечника, который, как известно, дает основной приток меда на наши пасеки, Ткачев удаляет старую матку и дает возможность разделенным семьям воссоединиться.

- Просто убрать матерчатую перегородку и объединить верх и низ нельзя, - говорит Сергей Викторович. - Начнется война двух семей. Процесс этот должен быть постепенным и естественным. Поэтому между двумя корпусами простилаю газету, а в ней намечаю небольшие дырочки. Осиротевшие пчелы слышат через них запах живой матки в соседней семье, расширяют отверстия в газете и в течение суток безболезненно объединяются. Так к началу главного медосбора мы получаем усиленные семьи, в которых численность охраны и прочей обслуги внутри улья остается примерно прежней, зато заметно повышается отряд рабочих пчел - добытчиков нектара.

«В нацпроекте про пасеки не сказано»

Завершали мы разговор с Ткачевыми за чаем. К нему Галина Михайловна подала шесть сортов меда - от самого раннего до самого позднего, а еще - баночку с разноцветными кругляшками цветочной пыльцы.

- Пчеловодство - безотходное производство, - сказала она. - Спрос у покупателей сегодня есть на все: и на лечебный прополис, и на целебное маточное молочко. Последнее Ткачевы заготавливают исключительно по предварительным заявкам. Пеницилиновый пузырек молочка, которое пчеловод добывает вручную, стоит 500 рублей. Ароматная цветочная пыльца тоже многократно дороже меда: тысяча рублей за кило. Но добывать ее все же проще.

- На один из летков улья ставлю пыльцеуловитель - пластмассовую пластинку с мелкими дырками для прохода пчелы, - рассказывает Сергей Викторович. - Дырки настолько тесны, что почти вся пыльца с лапок осыпается в подставленный внизу ящичек. Каждый вечер опорожняем его и крахмалообразную пыльцу держим сутки в сушилке при сорока градусах. После чего она может храниться целый год. А если смешать ее с медом, то гораздо дольше. Чайная ложка пыльцы в день повышает иммунитет, помогает желудочникам, легочникам, диабетикам и прочим болящим. С одного улья без вреда для пчелосемьи добываем до пяти килограммов пыльцы. Покупатели на нее есть нынче даже в глухих деревнях. Поняли люди, что химические пилюли одно лечат, а другое калечат. Потому и потянулись к натуральным лекарствам.

И все же главный доход Ткачевых - от меда. В удачный прошлый сезон они получили его по центнеру с улья. Нынче поменьше, но тоже неплохо. Доходов от реализации хватает, по выражению Сергея Викторовича, «на хлеб с маслом», а еще - на обучение сына и дочери, которые нынче студенты-очники московского и ставропольского вузов.

- Статистика показывает, что пасек в России стало меньше и меда потребляется катастрофически мало - всего 300 граммов на человека в год, - размышляет Сергей Ткачев. - Могло бы наше личное подсобное хозяйство давать его больше? Разумеется. Нарастить пасеку не проблема. Проблема со сбытом. Наших с женой сил и сил моей мамы в Ставрополе (сам Сергей Викторович родом из краевого центра. - М.З.) едва хватает, чтобы распродать то, что сейчас накачиваем. В прошлом году я даже в Чечню поехал и там реализовал десять фляг. Нужна система оптовых закупок по разумным ценам - как во времена СССР. Мы тогда, помнится, продавали килограмм меда заготконторе по пять рублей, а килограмм сахара в магазине стоил 78 копеек. А теперь представитель фасовочной фирмы из Ростовской области говорит мне, что готов купить подсолнечный мед по 20 рублей. Но это ж дешевле сахара получается! Возмутились мы и стали теребить фасовщиков в Астраханской области. Но и там нас огорошили: «За майский мед дадим не больше 40 рублей». Между тем в магазинах крупных городов пчелиные дары эти фирмы реализуют затем по баснословным ценам. Да и на ярмарках прейскуранты совсем другие. - Год назад я был в Москве у сына и заглянул на медовую ярмарку, - вспоминает Ткачев. - Потолковал с продавцами и понял: большинство - перекупщики. Мед акации и липы продавали по 240 за килограмм, а подсолнечника - за 140. То есть вдвое дороже, чем у нас. Чтобы попасть на эту ярмарку, надо отдать 80 тысяч (проживание, палатка, весы, сборы). Продавцы утверждают, что затраты эти окупаются. Но мне, чтоб до Москвы доехать, надо еще 50 тысяч за машину выложить.

Прикинули супруги Ткачевы разные варианты и решили обзавестись собственной «Газелью» для медовых рейсов в столицу и города Севера. Отправились в банк в надежде получить льготный кредит в рамках нацпроекта «Развитие АПК». Но получили от ворот поворот.

- Банкир сказал, что строчки про пчеловодство в проекте нет, поэтому и льготы нам не положены, - подводит итог несбывшейся затеи Ткачев.

Что ж, раз государство не готово протянуть Ткачевым руку, они сохранят нынешние объемы.