«Плагиатор» на все времена

Юбилеев, связанных с Шолоховым, в этом году вообще много. Это и 90 лет со времени встречи с А.С. Серафимовичем и начала работы над «Тихим Доном», и 50 лет со времени получения Нобелевской премии (1965), и 30 лет проведения Шолоховских дней в станице Вёшенская. Приятные даты…

Он был третьим из пяти русских писателей, кому вручили самую престижную премию мира. При этом вряд ли можно найти в истории советской литературы фигуру, которая вызывала бы такое количество споров, как Шолохов. О нём написано гораздо больше, чем написал он сам. 

Он воспел казачество в величайшей эпопее XX века, которую не зря сравнивают с «Войной и миром» – и именно по поводу «Тихого Дона» продолжаются дискуссии вокруг «шолоховского вопроса», изрядно уже надоевшие, но никак не утихающие. Но для самых жарких споров относительно «загадки Шолохова» обязательно должны быть прочные основания, и чтобы принимать или отвергать, прежде всего надо знать... 

Любопытная статистика: произведения Шолохова выдержали около 800 изданий общим тиражом свыше 50 миллионов экземпляров на 80 языках народов мира. 

* * *

Перечитывать труднее, чем читать. Особенно спустя годы. Особенно если перечитываешь такого писателя, как Шолохов. 

Тогда, 40 с лишним лет назад, ты следил за сюжетом, за метанием и перебежками героя от «белых» к «красным» и бандитам, за любовными «треугольниками» и «пятиугольниками»... Сейчас ты в плену образности, сочности языка, в плену эпохальных событий и трагичности судеб. В плену таланта... 

«Невозможно окинуть одним взглядом и охватить всю жизнь Шолохова» (А. Калинин). Он был человеком немыслимо сложной и запутанной биографии, невероятно интересных творческих поисков и до сих пор не понятой духовной судьбы. Его жизнь – это сплошная «коловерть», с похвалой и хулой, премиями, наградами, пасквилями и травлей.

Народный, великий, гениальный, классик советской и мировой литературы – этих слов в его адрес в избытке. Как бы они не обесценились и не пожухли... Тем более что Михаил Александрович терпеть не мог пафосности, а накануне юбилеев говорил: «В нору бы спрятаться...» Так и хочется сказать: «Берегите Шолохова от громких фраз».

Он прожил 78 лет, из них 60 в литературе. Писатель-неинтеллигент, сделавший жизнь донского казачества предметом пристального читательского интереса.

Читаем поэта Феликса Чуева: «Шолохов мешал. И друзья, и враги – все ощущали это. Мешал он не только потому, что большой талант всегда неудобен. Маршал Слова, он в шестидесятые годы стал лишним, как боевые полководцы, не позволявшие стоявшим у трона изобразить войну по-своему. Он мешал своим существованием, авторитетом Мастера, и даже если молчал, все понимали, что может и сказать. 

– Для меня самым большим праздником станет день, когда я прочитаю сообщение о смерти Шолохова, – слышал я в Центральном Доме литераторов, где сам классик почти не бывал». 
Но «мешать» он начал ещё с конца 20-х годов. С горечью писал: «В 1928 году, как только вышла первая книга «Тихого Дона», послышался первый клеветнический взбрёх, а потом и пошло». Шолохову всего 23 года. Аргументы хулителей были просты: «Не мог такой «молодняк», да ещё с четырьмя классами образования, написать ТАКОЙ роман! Послышались голоса поопаснее: роман-то антисоветский! Появился и подходящий термин «мелеховщина» – по фамилии главного героя «Тихого Дона».

Его крёстный отец в литературе А. Серафимович встал на защиту: «…Распространяется злостная клевета о том, что роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи…» Он объяснял эти слухи завистью преуспевающих советских писателей к неожиданной славе молодого гения: «Нашлись завистники – стали кричать, что он у кого-то украл рукопись Эта подлая клеветническая сплетня поползла буквально по всему Сою­­зу. Вот ведь псы!»

Засомневался даже Горький, один из тех, кто оценил талант Шолохова.

До конца жизни писателя преследовал этот «гомеровско-шекспировский» вопрос об авторстве. Верится с трудом, но дотошные исследователи уверяют: самозванцев у «Тихого Дона» оказалось ни много ни мало 46 человек! И все – претенденты на авторство. Не додумались лишь до версии об иностранном авторе. Кого только не делали автором «Тихого Дона»: есаула И. Родионова, критика Голоушева, внебрачную дочь одного помещика, того же Серафимовича, и (не смейтесь!) даже Иосифа Виссарионовича.

Совершенно дикая версия: якобы Серафимович (не смейтесь и в этот раз) был отцом Миши, сам написал роман и подарил сынку рукопись. Пусть, мол, сынок станет знаменитостью...

Подлили масла в огонь и землячки. В 1937-1938 гг. неожиданно развернулась новая кампания нападок. По словам казачьего писателя Д. Петрова-Бирюка, лично ему, а также в ростовскую газету «Молот» и в Ростовский обком партии стали поступать письма от казаков с новыми обвинениями Шолохова в плагиате. В некоторых из этих писем утверждалось, что действительным автором «Тихого Дона» был известный казачий писатель, участник Белого движения Фёдор Крюков. И эта версия провалилась.

А потом появилась целая армия антишолоховедов (точнее, шолохо­едов). Шолохов, конечно, огрызался: «Не способны мы и на шаг от «злобы дня» отойти. Ни от злобы дня. Ни от злобы групп». И ещё: «Мне крепко надоело быть “вором”».

Измотанный слухами о плагиате, Шолохов сам обратился в партийную газету «Правда». Он представил в редакцию рукопись первых трёх томов и план четвёртого, с просьбой раз и навсегда разобраться с этим вопросом. Вроде разобрались. А слухи не умолкали. А потом случилась беда: рукопись потерялась. Не будем вдаваться в подробности, но история действительно фантасмагорическая. Доказательства исчезли.

Чудесным образом рукопись бесценного романа была найдена и спасена уже после смерти Шолохова – в 1999 году. Видимо, и впрямь «рукописи не горят». В рукописи 885 страниц. Из них 605 написаны рукой 

М.А. Шолохова, 280 страниц переписаны набело женой писателя и её сёстрами; многие из этих страниц также содержат правку М.А. Шолохова. Казалось бы, комедия окончена. Ан нет.

Начиная с 1970-х годов на Западе – а после перестройки и в СССР, и в России – появляется ряд исследований, согласно которым «Тихий Дон» не принадлежит Шолохову и написан в 1910-х годах и во время Гражданской вой­­ны подлинным (так называемым «основным») автором, судя по всему казаком и участником Белого движения.

«Присовокупили» к авторам и поэта Николая Гумилёва, якобы чудом спасшегося от расстрела в 1921 году и бежавшего на Дон. 

И даже – это уж совсем сумасшедшая версия – некоего литературного «негра», которого Шолохов держал в подвале своего дома. Кстати, последняя версия, при всём своём идиотизме, действительно объясняет решительно всё, в том числе и авторство остальных вещей Шолохова.

Даже сторонники Шолохова признают, что в его авторство не верил или, как минимум, сомневался в нём замечательный учёный Дмитрий Лихачёв. Есть сведения, что никогда не верил в авторство Шолохова Алексей Толстой, хотя льстиво хвалил коллегу по цеху. 

Выдвигались также гипотезы о том, что сомнительно авторство и «Поднятой целины», и «Они сражались за Родину». В общем, не было писателя по имени Шолохов.

Самое же грустное (лично для меня), что знаменем антишолоховедов стал ещё один нобелевский лауреат – А.И. Солженицын. Это выше всякого понимания, тем более что Шолохов просил Твардовского расцеловать Александра Исаевича за повесть «Один день Ивана Денисовича». Тем более что Солженицын в письме к Шолохову восторгался «Тихим Доном». Взаимные оскорбления дополнили неприглядную картину. 

В последние годы и критики, и писатели пытаются найти компромисс и вынести, наконец, «судебное решение». Вот образец от Аллы Латыниной: «Невероятно, чтобы «Тихий Дон» написал Шолохов. Но ещё более невероятно, чтобы его написал кто-то другой». 

Мне импонирует мнение критика Павла Басинского: «Но остаётся, никуда мы от этого не денемся, «шолоховский вопрос». Начнём с того, что авторство «Тихого Дона» останется вечной недоказуемой проблемой... Но именно потому, что проблема эта неразрешима, автором «Тихого Дона» всегда останется Шолохов. Навечно оставляя как вариант возможность плагиата, мы будем всматриваться и всматриваться в невысокую фигуру крепенького казачка с одновременно хитрым и открытым взором. Допустим, списал или использовал. Но – что? Шедевр, равного которому в ХХ в. нет! Да ещё так, что никаких концов не осталось. Это уже не просто плагиат, это Великий Плагиат. Это такое Мифотворчество... И всё-таки – почему для нас так важно, кто именно написал «Тихий Дон»? Есть Великий Художественный Продукт. А создателя его можно и дофантазировать. В конце концов, это даже интереснее.

Вот здесь-то и начинается настоящая проблема. Шолохов, а не просто таинственный автор «Тихого Дона», – это высшее оправдание советской литературы в её патриотическом ключе. Если автором «Тихого Дона» был не некий погибший казак (а это, если мы исключаем Шолохова, мог быть только казак, и только погибший), а М.А., то советская литература оправдана навеки как эпохальная культура, способная порождать гениальные мировые произведения. Не просто талантливые, крепко сделанные и т. д., но именно гениальные, вечные, да ещё и в мировом масштабе.

Здесь рядом с автором «Тихого Дона» некого поставить. Вот отчего вокруг имени Шолохова идёт такая драка, и драка серьёзная. Это – вопрос мирового культурного развития. Способна была коммунистическая культура породить такого писателя или нет? (Фашистская оказалась неспособна, как, впрочем, и антифашистская в отличие от нашей антикоммунистической, породившей Солженицына.)
И как жаль, что этой-то главной проблемы мы никогда не решим».

А может, и хорошо, что спорят и о писателе, и о его книгах? Спорят потому, что есть о чём спорить. О мёртвых книгах молчат...

* * *

Закончил читать «Тихий Дон» и пришла блажная мысль: «А можно ли в самых коротких словах передать содержание романа?»

И вспомнил потрясающие строки из стихотворения «Гражданская вой­на». Написал их в 1919 году поэт Максимилиан Волошин:

...И там и здесь между 
рядами
Звучит один и тот 
же глас:
«Кто не за нас – тот 
против нас.
Нет безразличных: 
правда с нами».
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.

Мне кажется, что Шолохов, как и Волошин, всю жизнь молился «за тех и за других». Во имя ПРАВДЫ. Несмотря на партийность, а может, и вопреки партийности и идеологии. Потому что был ПИСАТЕЛЕМ.

Виталий НАБОЖЕНКО