Десять минут на сборы

Украинские семьи бегут в Россию в поисках защиты.

Трёхлетний малыш трёт глаза после сна и удивлённо осматривается вокруг. Увидев незнакомого человека, он начинает плакать и убегает на улицу.

– Ляля, ты куда? Иди, это хорошая тётя, – украинцы Олег и Анна в России уже неделю, а дети (их в семье трое) так и не привыкли к новой обстановке. Не привыкли и сами супруги. Они и сейчас не могут поверить в то, что пути домой для них больше нет...

О волне украинских беженцев нам сообщили читатели из Неклиновского района: «Бегут целыми семьями, с детьми, каждый день от пяти до десяти человек». В администрации района сведения о массовой волне беженцев не подтвердили, но сообщили об одной семье, прибывшей в Россию 19 апреля. Её приютил у себя работник районной администрации. Как складывается судьба изгнанников? 

Олег (поскольку на Украине ему угрожает преследование, имена изменены) бережно разворачивает передо мной папку с документами. Это самое ценное, что у них сейчас есть: паспорта и решения двух судов – украинского и российского. Украинский суд признаёт Олега виновным по статье 294 Криминального кодекса Украины («Массовые беспорядки») и приговаривает к восьми годам заключения. Российский суд признаёт его виновным в нарушении порядка пересечения границы и приговаривает к штрафу: две тысячи рублей. 

На штраф они не жалуются, а как будто даже гордятся им – для них это косвенное подтверждение их статуса вынужденных переселенцев. Сердобольные жители села приносят им еду и детскую одежду. Чтобы не быть хозяевам в тягость, Олег берётся выполнять кое-какую работу по дому. Они надеются скоро уехать к родственникам в Ставропольский край, ждут только, чтобы им хоть какие-то документы дали.

– Жена у меня родилась на Ставрополье, а я родом из украинского села. Жили мы нормально, работали, дети в школу ходили, а теперь вот они из-за меня так вляпались, – Олег чувствует себя немного виноватым перед семьёй. 

Жизнь перевернулась 16 апреля, когда Олег поехал в Мариуполь на митинг за образование Донецкой республики. Когда вместе с остальными митингующими они зашли на территорию воинской части, началась хаотичная стрельба.

– Мне показалось, что стреляли отовсюду: из ближайших домов, из-за баррикад. А у нас не было оружия, – вспоминает Олег. – Я упал на землю. Рядом со мной лежали раненые, я стал фотографировать их на телефон в качестве доказательства. Некоторые пытались убегать, а им стреляли в спины. Низко пролетал боевой самолёт, всё вокруг дрожало от шума. Пуля попала в газовую колонку жилого дома. Люди стали оттуда выбегать на улицу, у них пошёл газ. Тут всех стали хватать и увозить: кого в тюрьму, кого в реанимацию.

Олега тоже арестовали и увезли в Жовтневский райотдел. Там побили и отобрали телефон. На следующий день суд вынес ему приговор по ст. 294, приговорив к восьми годам лишения свободы, и отпустил под домашний арест.

– Мы все сначала обрадовались, что его отпускают, – рассказывает Анна. – А в милиции – там тоже есть сторонники воссоединения с Россией – сказали: тех, кого отпускают, приказано снова забирать, но уже в Киев. Попасть в Киев – это смертный приговор, оттуда ещё никто не вернулся. И правда, приехали домой, а нас там уже ждут. Спасибо, по-хорошему сказали: 10 минут на сборы и тикайте отсюда. Ну, мы детей и котомки в руки и бегом в сторону границы. 

Границу переходили нелегально, через лесополосу, было уже темно, ночь. Когда очутились на российской стороне, увидели автомобиль пограничников. Олег стал размахивать георгиевской ленточкой: «Здесь дети! Мы беженцы!» До утра они просидели на заставе. А утром прошёл суд, который приговорил Олега к штрафу. Потом за ними приехал работник районной администрации...

Выяснилось, что Олег и Анна – не единственные беженцы в Неклиновском районе. Пока мы беседовали, к нам подошёл ещё один человек, он вёз по улице тачку со стройматериалами. Он рассказал, что приехал с семьёй (жена и дочка) на своей машине полтора месяца назад, когда объявили мобилизацию. Своё настоящее имя он тоже просил не называть, опасаясь преследования. Его семью и ещё 36 человек с Украины поселили в пансионате «Ромашка». А потом выделили домик в селе. Сейчас жена устроилась на работу.

– 17 человек, которые жили с нами, поехали в Подмосковье. Они думали, там зарплаты больше, а в итоге оказались совсем без денег, живут в бараках, где одна койка на троих, – рассказал наш собеседник. – А я жду, когда мне дадут разрешение на временное проживание. Его дадут только на 90 дней. Что будет дальше, я не загадываю.
В таком же подвешенном состоянии и другие беженцы: Олег и Анна, несмотря на помощь и поддержку со стороны жителей села и районной администрации, чувствуют себя в растерянности. Денег у них в обрез: с собой взяли только 5 тысяч гривен. У менял на рынке удалось выручить за них 12 тысяч рублей... 

На сколько придётся задержаться в Ростовской области, где потом искать работу, как устраивать детей в школу, а самое главное, получится ли когда-нибудь вернуться домой – все эти вопросы остаются для них открытыми.

Как сообщил глава Федеральной миграционной службы России Константин Ромодановский, каждый день 5-6 тысяч украинцев обращаются в отделения с просьбой предоставить убежище, разрешение на работу, вид на жительство или гражданство. Для помощи беженцам работает «горячая линия» при Министерстве регионального развития РФ (тел.: 8 (495) 980-25-40, с 10.00 до 17.00 мск). В Ростовской области при министерстве труда и социального развития создан штаб для оказания помощи беженцам. Его возглавил заместитель начальника управления по труду Игорь Глазков. Он сообщил, что к ним каждый день поступает 10-15 обращений от украинцев, которые просят помочь им найти работу или место жительства. Игорь Николаевич рассказал, что основная сложность, которую испытывают вынужденные переселенцы и те, кто желает им помочь, – в оформлении документов. 

– Привлечь иностранных работников может только тот работодатель, который подавал заявку на выделение соответствующей квоты. Такие работодатели у нас в регионе есть, но их не очень много, – рассказал Игорь Глазков. Также он заявил, что сообщить точное количество обратившихся и трудоустроенных беженцев он пока не готов.

Отсутствие документов и невозможность вернуться домой превращает беженцев в дешёвую и нелегальную рабочую силу. Отстоять или защитить свои права они не могут. Возможностей для оказания помощи украинцам было бы больше, если бы им давали российское гражданство, однако не все беженцы готовы отказаться от гражданства Украины, надеясь когда-нибудь ещё вернуться домой. 21 апреля вступили в силу поправки в федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации». Они должны упростить процедуру получения гражданства для тех иностранцев, которые имеют в России родственников и знают русский язык. Однако как будут применяться эти положения, пока неясно. Вместе с Олегом и Анной мы пытались дозвониться по телефонам УФМС по Ростовской области, но не смогли. Пресс-служба ФМС России в понедельник на запрос газеты «Крестьянин» ответить не успела.