Семьдесят седьмая нация

Жители села Птичье отличаются от соседей не только говором, но и характером

Птишане – так называют себя жители села Птичье – слывут в округе не такими, как все. И язык их отличается от говора большинства сельских жителей Ставрополья, и нрав у них особый. С одной стороны – драчуны, готовые постоять за себя и за други своя, с другой – чисты и наивны до простодырости, что давно стало поводом для различных анекдотов и насмешек. Птишане и сами в шутку говорят о себе: «Мы особая, семьдесят седьмая нация!» Почему именно такой номер, не уточняют.

Тысяща тысящей

Заведующая сельским музеем Галина Васильевна Фатеева любезно согласилась познакомить меня с селом Птичьим и его обитателями.

– Село наше основано в 1832 году. Название оно получило, видимо, от солёного озера, расположенного неподалёку, где всегда гнездится множество птиц. Наши жители оправдывают это название. Если, например, в соседнем Тищенском исконно занимаются овощеводством, вяжут веники, то наши – держат в больших количествах птицу, другую живность. Многие сегодня и живут за счёт этого.

Заведующая библиотекой Любовь Алексеевна Старченко, как и Галина Васильевна, – большой знаток местной истории, языка и нравов.

– Да, у нас, птишан, язык особый. Видимо, он сложился из диалектов первых переселенцев из Центральной России, украинского и казачьего наречий.

– Но у нас таких сёл полно, где соединились эти три языковые культуры, но таких ярких речевых особенностей почему-то нет? – пытаюсь вытянуть моих собеседниц на более глубокий анализ.

– Может, потому, что наше село находится в тупике? Дальше-то дороги большой нет, только по просёлку можно попасть в станицу Баклановскую. Наверное, поэтому и миграции было меньше. А чего отсюда эмигрировать, когда жизнь была – полная чаша? – говорит Любовь Алексеевна и в подтверждение своих слов зачитывает мне выписки из старинных сводок.

Действительно, впечатляет: тысячи голов птицы, крупного и мелкого скота, лошадей, три водяных и одна ветряная мельницы, постоялый двор.

– Мой прапрадед владел этим двором, – говорит Любовь Алексеевна, – там была чайная, где спиртным не торговали, только пивом. На дворе имелись две тройки, которые предоставлялись постояльцам. Было у моего прадеда четыре дочери. Отличались они от других тем, что не умели делать чёрную работу. Зато им не было равных в рукоделии.

Любовь Алексеевна показывает мне белое полотенце с вышитой на нём монограммой «АТ». Анастасия Томилина – так звали бабушку. Рушник соткан из конопли, ему более ста лет, а выглядит как новый.

– Бабушка любила приговаривать: «Мирона женить – мущищицы нема».

– И что это?

– Лягушку женить – мучицы (муки) нет, – присказка такая.

– А знаете, как по-птишан­ски миллион? Тысяща тысящей! То есть тысяча тысяч. Мы вместо «Ч» «Щ» говорим. Некоторые старые люди до сих пор так миллион называют. Неудобно? Зато оригинально.

Узнал я, что по-птишански воробей – щерещёнок. Взнарочи – значит случайно. Оклунок – неполный мешок. Обрывок – верёвка, и налыгач тоже верёвка, только более толстая.

– Одзинь скло, Люба! – хитро улыбнулась Галина Васильевна.

И та пошла и приоткрыла окно. Понятно без перевода.

– А почему вас дразнят желтоухими? – демонстрирую свою эрудицию.

И работать, и шутить умеют

Галина Васильевна в ответ показывает мне старинную бронзовую кружку.

– Она сделана из артиллерийского снаряда в Первую мировую войну, принадлежала нашему земляку Бондаренко. А вот ложка оловянная того же времени. Это мы нашли на одном из огородов. Вот такие ложки солдаты Первой мировой втыкали в ушки на сапогах. У баклановцев они были оранжевого цвета, у птишан – жёлтого. Они и дразнили друг друга – арбузники и желтоухие. Первое забылось. А вот желтоухие до наших дней осталось. К нам клички почему липнут? Наверное, потому, что мы своеобразней соседей, ярче.

– Вообще, птишане грамотные и умные, – сообщает Любовь Алексеевна. – Среди выходцев из нашего села много военных, лётчиков, вообще дельных людей. Учителя наших школ всегда славились умением учить детей, особенно математике. Неудивительно, что процент поступления в вузы всегда был высоким. А птишане за пределами села никогда лицом в грязь не ударяли. Вот у Галины Васильевны двоюродный брат Вячеслав Фатеев большой человек в Москве, с вооружением и космосом связан. А наш Юрий Иванов – глава «Югстройинвеста»! Сильнейшая строительная фирма на Ставрополье. Там очень много птишан работает. Он своих всегда поддерживает и селу помощь оказывает.

И пошутить, побалагурить птишане тоже умеют. Отправившись в гости к знаменитой птишанке Татьяне Борисовне Сидоровой, мы сполна насладились яркой речью и искромётным юмором.

– Давайте я вас птишанским борщом накормлю? – предложила хозяюшка, – вы такого у городе ня ели.

Борщ очень вкусный, хотя вроде ничем от обычного сельского борща и не отличается.

– Так у вас у городе, небось, одна крылушка у борщ положена, а у нас целая курица. Натрескаемся хлеба да борщу, оттого и гладкаи такие. Мы слово «толстые» не говорим – гладкаи да сладкаи.

Вспомнили несколько известных баек про селян.

У одной женщины муж помер. Покойник такой высокий был, что ни в один гроб не помещается.

– Ой, бабы, что ж делать? Хоть голову отрубай, хоть ноги… – причитает.

Сходи, говорят ей, к дядьке Ваське, он гроб наставит.

Собралась было.

– Ой, я ж не поголосила…

Села перед покойником и стала плакать и искренне причитать.

– Ну, как, хорошо?

В горящую избу вошла

– Тань, ну расскажи, как ты замуж выходила, – просят женщины Татьяну Борисовну.

– Да как... За таджика, Холмардоном звали. Мы переписывались с ним, когда он в армии служил, ребята наши птишанские его адресок подкинули.

Татьяна с подружкой так рассуждали в ожидании знакомцев по переписке: «Если замуж будут кликать, пойдём, хоть на поезде прокатимся».

Но Холмардон домой сразу не позвал, осел в Птичьем, его здесь Сергеем звали. Электриком работал и уважаемым человеком был.

– Он как приехал, я в первую ночь на себя трое штанов напялила, чтоб он не добралси, – хохочет Татьяна Борисовна. – Дочку здесь родила. Мы её Людмилой назвали, а его родня её Зариной зовёт.

Всё же в Душанбе ехать пришлось. Муж спросил: «Ты будешь нашим законам подчиняться?»

– А он у меня современный был, любил в костюмчике, при галстуке, чуб натютюня. Я его и спрашиваю: «А ты свой зипун таджикский наденешь?» Говорит: нет. Ну и я ему под нос: «Во тебе твои законы! На мне не шибко поездишь!»

Так и уехала на родину. С мужем не ругались, никто её сильно к таджикским обычаям не склонял. Просто потянуло на родную сторонку, к птишанам. После распада СССР связь с таджикской роднёй потеряли. А недавно дочь Люда, живя в Москве, через тамошних таджиков отца отыскала. Переписываются. В подтверждение крепнущих таджикско-птишанских связей Татьяна Борисовна продемонстрировала подаренный ей недавно халат – чапан – и домашние тапочки с носами, кверху закрученными.

– Татьяна Борисовна у нас герой, – сообщила Галина Васильевна, – она из горящей хаты детей дагестанских спасла.

Делать нечего, героиня достала грамоту от Сергея Шойгу и медаль «За отвагу на пожаре».

– В соседской хате у нас дагестанская семья жила. Родители куда-то ушли, а двое детишек сами остались. Вот хата и запылала. Я их оттуда достала. А от хаты ихней ничего почти не осталось. Они теперь в другом месте живут. А ко мне в гости ходят.

Вот такие они, птишане!

Сергей ИВАЩЕНКО, наш соб. корр.

с. Птичье, Изобильненский р-н, Ставропольский край

Фото автора