Дело «арийского легионера»

Как простой сельский парень стал националистом и дошёл до убийства?

Год назад, в октябре 2014 г., в одной из ростовских рощ двенадцатью ударами ножа был убит 17-летний школьник Изатилло Додобоев, таджик. Он и Андрей Гулевич, получивший за это преступление 15 лет лишения свободы в колонии строгого режима, были почти ровесники – Андрей лишь на два года старше своей жертвы.

В тот роковой вечер Изат (так Изатилло звали друзья), созвонившись со своими приятельницами, тоже школьницами, отправился в рощу погулять. Купили в ближайшем магазине сухариков и чипсов, взяли бутылку или две «шипучки» и углубились в рощу. Остановились на ближайшей к гаражам поляне – в выходные здесь собираются жители района на отдых, но тогда там было пустынно. На поляне врыт в землю стол и несколько скамеек. Девочки уселись на одну из них, Изат встал перед ними. Шутили, смеялись, закусывали чипсами и сухариками, пили «шипучку». Говорили и о местной «достопримечательности» – высившемся рядом на поляне деревянном идоле с грозными очами и усами. Вокруг него кольцом идолы поменьше – «чуры» и каменные чаши с остатками костра – огнище... Ребята называли идола «тотем», а на самом деле это вырезанное из дерева изображение древне­славянского божества Даждьбога...

Тут на поляну вышел какой-то парень весь в чёрном – куртка с откинутым капюшоном, джинсы, ботинки-берцы. Это и был Андрей Гулевич, временно проживающий у знакомых в одной из ближайших много­этажек. Весьма неприязненным тоном он спросил у собравшихся: «Что вы тут делаете?» («Они вели себя чересчур бесцеремонно – хохотали, дурачились. Мне это не понравилось: место это не для шуток», – скажет потом, уже на следствии Андрей, пытаясь оправдать случившееся.)

А дальше было вот что. «Гуляем», – беззаботно ответил Изат на явно недружелюбный вопрос незнакомца. «А вы знаете, что это место священное? И кто тут молится?» – «Знаем. Тут молятся язычники. Вот им – своим богам», – и кто-то из девочек кивком головы показал в сторону высокой – четыре с половиной метра – деревянной статуи и её окружения. «Вы русские?» – продолжал допрос Андрей. «Русские», – отвечали девочки. «А ты? Мусульманин?» – «Да, мусульманин». Девочки, видимо, уже почуяв неладное, стали собирать свою нехитрую снедь, убирали со стола пакетики с чипсами и сухариками, положили в сумку и недопитую бутылку «шипучки»: «Мы сейчас уйдём...» – «Вы можете остаться. Вы русские, – «смилостивился» строгий «учитель жизни». – Мы защищаем таких, как вы. А ты уходи (Изату), мусульманам тут нельзя находиться, это место священно для славян, – и раздражённо: – Вот ты (Изату) будешь так вести себя в мечети?..»

Тут то ли действительно, то ли это показалось уже разгорячившемуся, накрутившему себя Андрею, неприятный ему таджик ухмыльнулся (а может быть, просто улыбнулся) – и Андрей мгновенно пришёл в необузданную ярость. Резко рванулся к Изату, выбросил вперед руку. «Я подумала, что он просто ударил его кулаком», – говорила потом на следствии одна из девочек. Какое там «кулаком»! Это был нож... «Ткнул в живот», – признаётся потом Андрей. Он бил и бил ножом подростка в плечо, в руку, в шею, в спину. «Что ты делаешь? Прекрати сейчас же!..» – кричали Юля и Неля, подружки Иза­­та. Изатилло упал на землю ничком, лицом вниз – в акте об экспертизе трупа скупая, но пронзительная запись: лицо серое от грязи, к нему прилипло несколько палых листьев. Андрей ещё ударил – лежащего – ногой. 

Это был ужас! Девочки, наконец, чуточку придя в себя, вызвали по мобильнику «скорую». Позвонили маме одной из них, жившей поблизости, отцу Изатилло. И пытались как-то вынести мальчика ко входу в рощу возле гаражей, куда должна была подъехать «скорая». Помогал какой-то встретившийся в роще мужчина и... Андрей. Взяв находившегося без сознания Изата за воротник и рукав куртки, тащил его по земле – испугался за содеянное или проснулось что-то человеческое? Потом незаметно исчез. Кое-как дотащили пострадавшего ко входу в рощу, помогали отец Изатилло и та мама, живущая неподалёку. Приехала «скорая». Фельдшер взяла Изатилло за руку. «Пульса нет. Всё! Он мёртв».

План «Перехват»

Рахматчон Додобоев, отец погибшего: «Мы в этой роще отдыхали всей семьёй по выходным, как и многие здешние жители, жарили шашлыки – но вглубь не заходили. Изатилло в тот день вернулся из школы, сделал уроки и со знакомыми девочками пошёл погулять. Он у нас неконфликтный, не пил, не курил. Занимался спортом – в секции тхэквондо».

Елена Гула, мать Андрея: «Мы жили и сейчас живём в селе Степном Целинского района, где Андрей родился. Там же он пошёл в школу. До пятого класса у него были «пятёрки» и «четвёрки», потом и «тройки» появились. Закончил 11-й класс, в институт поступать не пытался – хотел пойти в армию. В школе в его классе были ребята разных национальностей, но я не слышала, чтобы у него были стычки на этой почве. В селе нашем живут и цыгане, и турки, и люди других не славянских национальностей, все живут мирно». 

После школы Андрей уехал в Ростов, работал на стройках. В июне 2013 г. его призвали, попал в воздушно-десантные вой­ска в Новороссийске, был механиком-водителем. Родители ездили к нему, когда он принимал присягу. В июне 2014 г. вернулся, отслужив действительную. Собирался служить в армии по контракту, а пока работал подсобником там же, в Ростове...

...Задержали Андрея Гулевича спустя несколько дней после ЧП в роще. Задержали по приметам, сообщённым свидетелями и очевидцами убийства, на федеральной трассе на подъезде к Ростову. Он эти дни, оказывается, провёл в селе Дмит­риа­­довка на берегу Таганрогского залива, где проходил праздник байкеров (по словам матери, и сам раньше был им), познакомился с некоторыми из них. Уезжал из Дмитриа­­довки в одном такси с тремя ребятами и девушкой, кто-то из новых приятелей пообещал поселить его у знакомого на даче в Ольгинке, за Ростовом. Туда и ехали. Но их остановили на трассе (был объявлен план «Перехват»), всех положили на землю возле автомобиля, подъехал автобус со спецназовцами, задержанных погрузили в него и отвезли в Ростов в полицию. Всех, кроме Андрея, потом отпустили.

«Даждьбожьи внуки»

Как получилось, что простой сельский парнишка стал таким рьяным сторонником и защитником старинных дохристианских славянских верований, обрядов и нетерпимым и безжалостным, как оказалось, врагом иноверцев? Всего он не говорил, кое о чём можно догадываться, что-то показали свидетели... О взглядах и обрядах ему рассказали члены общины родноверов под названием «Даждьбожьи внуки» (в обвинительном заключении по делу она именуется «Родноверие»), с которыми он познакомился незадолго до ЧП, гуляя с подружкой по той самой злополучной роще. «Родноверие» (родная вера, родноверие, родолюбие, родобожие) – новое религиозное движение, реконструкция неоязыческого толка, провозглашающее своей целью возрождение славянских дохристианских обрядов и верований. Родноверы признают священными «знания древних славян», соблюдают реконструированные обряды дохристианских времён, проводят обряды «очищения» и «имяречения», в результате которых получают новое славянское имя. Общины родноверов официально зарегистрированы Минюс­том в РФ, есть они в Белоруссии, на Украине, в Казахстане и Эстонии. Но все эти общины немногочисленны. Встретившийся Андрею на прогулке в роще на той поляне «волхв» Колояр и другие родноверы и объяснили ему увиденное там: та, главная статуя из дерева – это бог Даждь-бог, «чуры» вокруг – другие боги из древнеславянского пантеона (к ним относятся известный всем Перун, Сварог, Велес, Мокоша, Лада и другие), а эти каменные чаши – они для возжигания огня во время молитвы. Люди приходят к нам целыми семьями, с детьми – и так далее.

Андрей слушал, запоминал, а потом задал вопрос, который, очевидно, занимал его больше других: «А обучаете ли вы ножевому бою?» Нет-нет, возразил Колояр, мы этому не обучаем и вообще у нас не принято проявлять агрессию. А почему ты этим интересуешься? Ответ, по его словам, ещё больше насторожил Колояра: парень сказал, что является националистом, а я ему объяснил, что мы родноверы и с националистами у нас ничего общего нет. Правда, так получилось, что тот же Колояр, вольно или невольно, дал Андрею наводку, рассказав, как недавно появились у них на поляне кавказцы и другой родновер попросил тех удалиться со «священного места»: она для славян, не для вас, мусульман... А может, другое запомнилось «ревнителю национальной чистоты»: рассказ о том, как родноверы во время молитв приносят своим богам жертвы – условные, бескровные! – тут же спохватился рассказчик. А вот слушатель, «русский националист», взъярившись от перехваченной якобы ухмылки, принёс в «священном месте» уже человеческую кровавую жертву!..

Впрочем, судя по всему, некоторые знаки и символы родноверов, очевидно, были знакомы Андрею Гулевичу и раньше, до той роковой рощи, только тогда он толком ещё не знал, что они означают. Почему так заинтересованно и подробно расспрашивал Колояра и его единоверцев об их верованиях и обрядах. Хозяин квартиры на Темернике, где Андрей жил до ЧП, видел у него на груди татуировку с изображением коловрата, как он сказал на следствии. Андрей же показал, что это славянский бог Сварог и эту татуировку ему сделали ещё до армии.

Суду всё ясно

В Ростове Андрей жил до Темерника где придётся – на съёмных квартирах, в садовом товариществе. Увлёкся интернетом, зарегистрировал свою персональную страницу в социальных сетях под псевдонимом «Арийский легио­­нер», скачивал некоторые видеофайлы, соответствующие настроениям «арийца», признанные экстремистскими, добавлял свои – группа парней лупцует друг друга смертным боем («Кавказские дети занимаются спортом»), в другом видеофайле чуть ли не во весь монитор надпись: «Оставайся белым!» и т. д. Эти кадры тоже скрупулёзно анализировали специалисты и пришли к выводу: экстремистские, возбуждающие чувства ненависти и вражды по отношению к людям «чужой» веры и крови материалы.

И знакомые по той самой многоэтажке – на Темернике – в районе, где много нерусских, в том числе и мигрантов, показывали: «В разговорах Гулевич негативно высказывался о лицах неславянских национальностей, говорил, что Россия для русских, а таджиков, узбеков и других лиц неславянской внешности надо избивать...» 

Собеседники Андрея так пересказывали следствию разговоры с ним: «Ему не нравилось то, что лица неславянских национальностей портят русскую кровь, русские девушки, мол, должны строить семью с русскими парнями...» Вот и пустил в ход в роще нож, который он любил носить напоказ в холщовом чехле на ремне своих джинсов! Это, кстати, был второй подобный нож, с надписью на рукоятке «Медведь». Первый у него изъяли в отделении полиции, когда его с группой парней задержали за нарушение правопорядка на набережной Дона на празднике в день ВДВ. На этом празднике он познакомился с девушкой, у брата которой и жил в квартире на Темернике и рассуждал о национальных проблемах в России накануне убийства на поляне родноверов...

На суде сам этот факт он признал, но пытался объяснить той самой злосчастной ухмылкой-улыбкой. Судью этот довод не убедил. Отрицал Андрей свои файлы с националис­тическим смыслом в соцсетях: это, мол, записи моих знакомых по Темернику. Суд и это отверг: записи сделаны до переезда на Темерник и знакомства с теми людьми. Убийство по мотивам национальной и религиозной ненависти, да ещё и несовершеннолетнего – таков вердикт.
Трагический финал – две погубленных молодых жизни! Один, безжалостно убитый – в могиле, не дожив до 18 лет; другой – за тюремной стеной, выражаясь фигурально – в колонии строгого режима на длительный срок, лишившийся по собственному выбору нормальной жизни в самую цветущую её пору – в молодости, когда человек призван строить, творить, растить детей. А не убивать!

Александр ИСАЕВ