Человек, который построил коммунизм

– В детстве мы отца видели редко, он пропадал на работе. И был для нас большим авторитетом. Страшнее не было наказания, если мама говорила: «Пожалуюсь отцу...» – рассказывает Людмила, старшая дочь Павла Фёдоровича.

– Так боялись? Строгим был?

– Нет, что вы... Стыдно было. А когда я уже работала, это был такой друг, такой собеседник. Человек широчайшего кругозора, с редким интересом к жизни, неимоверно любознательный. Всю жизнь учился. Кстати, мы одновременно поступили с ним в институт.

Павел Костенко родился в хуторе Гундоровский в большой семье. С малых лет помогал родителям во всём: пас и доил овец, пахал, сеял, убирал урожай. Закончив семилетку, стал работать в колхозе конюхом и прицепщиком. В начале войны эвакуировал на Кавказ лошадей. А в октябре 1941-го ушёл на фронт. Воевал на Ленинградском, Калининском, Сталинградском фронтах в разведке. Дважды был сильно ранен и в марте 1943-го инвалидом первой группы вернулся домой. Никогда Павел не боялся никакого труда. Но должность уполномоченного по заготовкам едва выдержал два месяца.

– Нужно было ходить по дворам, заглядывать в закрома, у кого сколько зерна осталось. Женщины, дети голосили. Отобрать последнее значило обречь на голод. У отца начались приступы, такого испытания он не перенёс. Его всегда отличало сострадание к людям, – рассказывает Людмила Павловна.

А талант хозяйственника проявился, когда в 1958 году он стал председателем колхоза им. ХХ партсъезда. Костенко понимал, что без увеличения производства жизнь не улучшить. И начал осваивать целинные земли. Росли урожаи, машинно-тракторный парк. В животноводстве были освоены все направления: свиноводство, птицеводство, коневодство, КРС, в каждой бригаде была своя молочно-товарная, а то и две фермы. Но фирменным знаком колхоза стало овцеводство. До пятидесяти тысяч голов насчитывалось на ОТФ. Это был самый передовой комплекс стойлового содержания овец. На этот завод по производству шерсти и баранины приезжали перенимать опыт не только со всего Союза, но и овцеводы из Болгарии, Австралии, других стран.

– Осмотрев комплекс, австралиец поинтересовался у отца зарплатой. В среднем 300 рублей, ответил он. И в долларах примерно 300. «Как, 300 долларов за такой труд? – удивился иностранец. – Да вы должны быть миллионером!»

Костенко дружил с учёными многих сельхозинститутов. На базе хозяйства стажировались студенты, преподаватели защищали кандидатские и докторские диссертации. Имелась в колхозе и звероферма. Выращивали нутрий, песцов, ондатр, чернобурок. Наладили связь с кожевенным заводом. И на месте открыли цеха по выделке овчин, пошиву дублёнок, нагольных тулупов, детских шубок, за которыми выстраивались очереди. Были своя мельница, маслоцех, цех по производству сыров и брынзы, пекарня. Чтобы не пропадала продукция собственного сада и огорода, наладили консервную переработку, построили холодильники для хранения овощей и фруктов. Колхозные виноградники давали сырьё для производства вина. Работал рыбный цех. Ежегодно вырабатывали своими силами десятки тонн колбасы и сотни тонн мяса в убойном весе. Выращивали и перерабатывали грибы. Павел Фёдорович поддерживал партнёрские отношения с руководителями различных производств по всей стране. По договорам с Кировской и Архангельской областями меняли свою продукцию, в основном плодоовощную, на лес. Древесина тут же шла в ход. Колхоз постоянно что-то строил. Улицами возводили дома для своих работников. Было и ведомственное жильё, а желающие строились сами, но хозяйство помогало всеми стройматериалами. Благо, у колхоза был свой кирпичный завод. Имелся и цех по производству асфальтной массы, так что асфальтировали не только дороги самого сельхозпредприятия, но и улицы посёлка Орловского и хуторов. 

– Павел Фёдорович, посылая нас в командировки, учил приглядываться и находить полезный опыт даже в захудалых хозяйствах, – вспоминает Геннадий Плешаков. – Как-то я гостил у родственников в Тарасовском районе. Сов­хоз там был слабенький, но я обратил внимание, что по утрам не слышно шума насосов во время дойки. Оказалось, на МТФ сделали хитрое устройство, пропустив трубу через воду, которая глушила звуки. Взяли на заметку.

Колхоз давал направления в институты и техникумы работникам и их детям. Весь период учёбы выплачивали повышенную стипендию, но отрабатывать положенный молодому специалисту срок их никто не заставлял. 

– Отец рассуждал так: он работает в Советском Союзе, а какая мне разница, где? Я просто помог этому колхознику, чтобы его сын или дочь получили высшее образование, – говорит Людмила Павловна. – Помню, как папа учился сам. Первые два года было тяжеловато. Я даже помогала ему тысячи по немецкому переводить. Зато на старших курсах профессура училась у него. Он же был практик. До тонкостей разбирался и в агрономии, и зоотехнии.

Производство неразрывно было связано с социальными обязательствами многоотраслевого предприятия. Колхоз строил школы, детские сады, в каждой бригаде имелись свои клубы и ФАПы, оснащённые лучше районной больницы. Детей подвозили к школе и детсадам колхозными автобусами.

– Как-то отец сел и рассчитал, сколько обходится содержание ребёнка в саду. И тогда решили, задолго до того, как это стало делать государство, платить мамам содержание на ребёнка до трёхлетнего возраста. Если женщина получала минимальную заработную плату, то выплачивали все 100%, специалистам платили до 60% заработка. А однажды, вернувшись из командировки, вышел на берег пруда. Долго смотрел. «Красота тут какая, – сказал, – здесь и будем строить профилакторий», – делится воспоминаниями дочь.

Современный профилакторий с бассейном, саунами, физиотерапевтическим оборудованием был построен в 1979 году для оздоровления колхозников. Работали лучшие врачи. Ежегодно каждый работник проводил здесь две недели. И за ним сохранялся средний заработок. Стоит ли говорить, что и питание колхозников было бесплатным. 

В восьмидесятых годах советский народ горько иронизировал над хрущёвским обещанием построить коммунизм. Но в посёлке Орловском идею фактически реализовали. При этом создатель коммунистической империи оставался скромным и непритязательным. Водитель Виктор Полянский рассказывал, что в командировках Павел Фёдорович мог заночевать в машине, чтобы никого не беспокоить, если к месту они прибывали поздно. А был он к тому времени депутатом Верховного совета СССР восьмого и девятого созывов, делегатом 3-го и 4-го Всесоюзного съезда колхозников, делегатом 26-го и 27-го съездов КПСС, делегатом XIX Всесоюзной конференции КПСС, почётным гражданином Орловского района. Был удостоен звания Героя Социалистического Труда, помимо боевых имел много трудовых наград. Но не только в простоте заключалось обаяние этого человека. Он много трудился и неплохо зарабатывал, у него были свободные средства, которые он охотно ссуживал на крупные покупки не только семьям дочерей, но и сёстрам, и просто знакомым. Девальвация 1992 года обесценила все советские вклады. К этому времени Павел Фёдорович два года как был на пенсии. Возглавляемый им колхоз на протяжении всех тридцати лет существования был настоящей кузницей кадров. И он был уверен, что воспитал себе достойную смену. Провожая председателя на пенсию, коллектив оставил за ним служебную «Ниву», на которой он лет пятнадцать ездил по полям. Теперь старушка уже плохо справлялась даже с дорогой до дачи. В это время инвалидам войны предложили купить за полцены автомобили «Ока». Но и половинной суммы у Костенко не набралось.

– Перебирая документы, я наткнулась на листочек, где папа записал, у кого и сколько он занял денег. Это моя и семьи двух моих сестёр, ещё три человека. И, видимо, это заставило задуматься его о новой работе.

Вскоре он организовал в родном колхозе подсобное предприятие – микроферму. Люди сдавали сюда своих коров, получали определённую оговорённую плату. На ферме всё шло по задуманному. На тот момент она стала самым прибыльным отделением хозяйства. Однако для страны эти годы были разрушительными, сыпался и колхоз. В 1997 году случилось так, что за неуплату ферму в жаркие августовские дни отрезали от электропитания. Павел Фёдорович просил не торопиться со столь кардинальными мерами, поехал к тому, кто дал такое распоряжение (одному из своих «крестников» – кому некогда помог начать карьеру). «Выключатель» остался непреклонен. Ветеран успел уехать. Инсульт случился уже дома. В своё время инфаркты оставили на его сердце четыре рубца. Потрясения от человеческой неблагодарности П.Ф. Костенко не перенёс.

Никто из его учеников не превзошёл учителя, не каждый остался достойным. Но бывшие колхозники, жители посёлка Орловского вспоминают, как жили при коммунизме.