"О том, что я уже не мать и не жена, я узнала случайно"

 Перед встречей с Людмилой Гнедич я проверяю: на месте ли пузырек с валерьянкой? Потому что редко обходится без слез - хорошо, если до истерики не доходит.  

 Еще недавно она  была успешной бизнес-леди. Еще год с небольшим назад - счастливой матерью позднего и от этого вдвойне желанного ребенка. Сегодня она совершенно раздавлена свалившимся на нее горем. И отчаянно хочет, чтобы я поверила ей и помогла.

 Мне очень жалко Людмилу, но я не имею права просто верить ей на слово: слишком уж о серьезных вещах идет речь. Вот почему я собираю картину происходящего по кусочкам: рассказы самой Людмилы, увесистая стопка судебных и прочих документов, мнения людей, так или иначе причастных к этой истории...

 6 сентября 2005 года Федеральный суд Советского района Ростова-на-Дону под председательством судьи Р.А.Данченко лишил Людмилу Федоровну Гнедич родительских прав. Дима, которому на тот момент было неполных пять лет, остался с отцом - Михаилом Гнедичем. Именно Михаил Юрьевич и подал в суд иск о лишении жены материнства, а затем оформил развод. А к ребенку приставил домработницу, выполняющую одновременно и роль няни.

 Здесь возникает первая странность. Дело в том, что совсем незадолго до этого Михаил Гнедич подал еще одно заявление - о пропаже жены. То есть родительских прав лишали женщину, находящуюся в розыске. В ее отсутствие и без ее ведома.

 Куда исчезла Людмила, мы выясним немного позже. А пока что разберемся, почему суд счел ее недостойной воспитывать собственного ребенка.

 «…Злоупотребляет спиртными напитками, воспитанием ребенка не занимается, материальной помощи ему не оказывает, не заботится о его нравственном и физическом развитии». Так решил Советский районный суд.

 А что по этому поводу говорят те, кто хорошо знает Людмилу? Ведь хотя район, где она всю жизнь прожила, формально и относится к городу, здешний народ называет  себя жителями хутора Семерники. Частные дома - жизнь нараспашку, как в деревне.

 Глава местного самоуправления, он же атаман хуторского казачьего общества, Павел Олейников знает Людмилу с рождения:

- Здесь и родители ее жили, и деды с прадедами, - говорит Павел Яковлевич. -  Нормальная женщина: дочку от первого брака выучила, выдала замуж... За больной матерью ухаживала до конца, похоронила, поминки справила… В общем, все по-людски. А пьяной я ее никогда не видел. И вообще, ничего плохого о ней сказать не могу.

 Можно по-разному относиться к самоуправлению по-казачьи. Но бесспорно одно: если бы и вправду у Людмилы было не все в порядке с «облико морале», казаки, с их строгими правилами относительно женской нравственности, уж точно ей бы этого не спустили.

 Больше всего Олейникова удивляет то, что никто не спросил ни его мнения, ни мнения других станичников (соседи, правда, написали письмо в защиту Людмилы, но оказалось, уже поздно):

- Было несколько случаев, когда наших жителей лишали родительских прав, - так тогда и со мной разговаривали, и с соседями. А тут нас даже не предупредили.

 Удивлен и адвокат Михаил Шолохов (лицо, заметим в скобках, незаинтересованное: он всего лишь консультировал  Людмилу, работая в общественной приемной ЮФО):

- Иногда явных пропойц годами не могут лишить материнских прав. А тут у  приличной женщины за одно судебное заседание отбирают ребенка! И основываются при этом на крайне расплывчатых показаниях свидетелей. Что значит: «злоупотребляет спиртным»? Здесь должно быть указано, кто, когда и при каких обстоятельствах видел ее пьяной. Что значит: «воспитанием ребенка не занимается»? Кто так решил и на основании чего?

 По мнению Шолохова, более чем странно и то, что дело рассмотрели в «пожарном» порядке всего через неделю (!) после того, как Людмилу объявили в розыск. Причем о розыске на суде речь вообще не шла. Может, уже и прав лишать было некого - мало ли…

 Сама Людмила о своем исчезновении рассказывает так:

- Он опять избил меня - уже в который раз. И тогда я схватила Диму в охапку, села в машину, и мы уехали в деревню. Я ведь давно начала понимать, что так продолжаться больше не может. И купила в деревне домик. Нет, даже не спрашивайте, где. Это наше убежище, понимаете? Мы прожили там несколько месяцев, а потом я случайно узнала, что я, оказывается, уже и не мать, и не жена. Раньше, когда мы ссорились, муж часто приходил в ярость и грозил мне: «Ребенка отберу!». Но я не представляла, что это можно сделать так легко.

 Михаил начал поднимать на нее руку года три назад: к этому времени отношения между ними окончательно пошли вкривь и вкось. Людмила, как и большинство битых жен, сначала терпела, потом заявила в милицию - с обычным в таких случаях результатом: дело семейное, сами разбирайтесь. Кстати, ее бывший муж и не отрицает того, что жену он поколачивал - «потому что заслужила».

 Он совсем не похож на «психа», каким его расписывает Людмила. Состоятельный деловой человек, уверенный в себе и в своем праве «поучить» непослушную жену: кулаком или судебным решением - неважно.

- А сына бьете? - спрашиваю я его.

- Конечно, - отвечает Михаил Юрьевич. - Если плохо себя ведет - наказываю.

 Что это за наказание - символические шлепки или что посерьезней - кто знает?

 Но вот постановление мирового суда от 26 сентября 2006 года. Суть его в следующем: установлено, что Гнедич М.Ю. неоднократно жестоко избивал и оскорблял свою жену. Приговор, правда, скорее символический - штраф в 20 тысяч рублей, но все же…

 Суд тот же, Советский, но, в отличие от заседания, на котором Людмилу заочно лишили родительских прав, здесь каждый эпизод подтверждён заключением эксперта. Ибо у Людмилы - в отличие от большинства битых жен - хватило ума каждый раз брать медицинскую справку. Все эти справки она предъявила суду. Да и свидетели подробно рассказали, как все было.

 С тех пор, как по решению суда у нее забрали Диму, она живет одной надеждой: вернуть сына. Требует восстановления в родительских правах, настаивает на пересмотре дела. Ищет адвокатов, собирает справки: от нарколога - что не алкоголичка, от психиатра - что не сумасшедшая… А суд выносит постановление о том, что, вообще-то, «прямых противопоказаний для восстановления Гнедич Л.Ф. в родительских правах … не выявлено». Но и оснований для восстановления нет. Так что ребенку целесообразней оставаться с отцом и няней.

 В числе прочего суд учел мнение психолога Н.В.Кораблевой, обследовавшей бывших супругов. У М.Ю.Гнедича, например, выявлен замечательный набор положительных качеств: преданность, жертвенность, желание защищать, опекать… Тяга к знаниям и приоритет интеллекта. И «ярко выраженное сознательное стремление контролировать свои эмоции».

 Так что когда он, как сказано в постановлении суда, нанес Людмиле «удар кулаком в нос, схватил ее за волосы и стал душить», или когда, в другой раз, сломал ей два зуба, он, видимо, делал это исключительно из желания защищать и опекать. И уж во всяком случае под полным самоконтролем.  

 Гнедич же Л.Ф., напротив, нуждается в помощи психолога, потому как склонна к истерическим состояниям, а также к внутренней панике и угнетенности, что приводит к «искажению ее воспитательной функции».

 Уважаемый психолог! Поверьте, я достаточно пообщалась с гражданкой Гнедич Л.Ф., чтобы абсолютно с Вами согласиться - и по поводу угнетенности, и по поводу паники… Только я, со своей стороны, считаю их свидетельством того, что она нормальная женщина. Представьте на минуту, что ребенка отобрали у Вас - как Вы думаете, не привело бы это к искажению Вашей воспитательной функции или к чему-нибудь еще похуже?

 А обращение к психологу - при всем уважении к Вашей профессии - на мой взгляд, вряд ли поможет Людмиле Гнедич до тех пор, пока она не вернет себе сына. Тем более, что сегодня она изводится еще и потому, что у Димы серьезные проблемы со здоровьем: по мнению врачей, на врожденную болезнь нервной системы наложилось все, что ему пришлось пережить за последние полтора-два года. И Людмила страшно боится, что строгая воспитательная система отца не пойдет на пользу больному ребенку.

 …Мне жалко Людмилу, которая рыдает в редакционном кабинете. Но Диму мне жалко еще больше. Служить орудием мести во взрослых разборках - недетское это дело. Да и жить без мамы плохо.