Любовь - хорошо, а счасть в детях
Сколько разговоров сегодня о повышении рождаемости, о материальных стимулах для молодых матерей, о сиротах и беспризорниках! Жизнь трудная, молодые рожать не рвутся... И вспоминается мне история тридцатилетней давности.
Элеонору Николаевну в поселке знали все. Она сразу бросалась в глаза. Всегда в шляпке с вуалью и перчатках, безукоризненно причесана и одета по последней моде: платье фасонистое, туфельки на шпильке, губная помада, «мушка» на щечке... Куда там - не только мужчины, женщины тоже оборачивались вслед. Но женщины чаще с завистью, а то и с осуждением... Оно и понятно: поводов для пересудов Элеонора Николаевна давала хоть отбавляй - мужей меняла так, что всех и не упомнишь. И мало того, что не стеснялась любвеобильной своей натуры, она еще все свои романы будто специально на показ выставляла. А соседи вроде как многосерийный фильм смотрели.
Вот у ворот ее дома появлялся мужчина с огромным букетом цветов. Потом выходила она, нарядная и в аромате «Пиковой дамы». Под ручку пара чинно шествовала по поселковой улице, на которой хоть и поется - «не сойтись-разойтись, не сосвататься...», а не про них. Элеонора Николаевна с очередным счастливчиком (а может, и жертвой) гордо плыла в сторону кинотеатра или городского сада, где играл духовой оркестр. Так было не раз и не два, и каждый раз одинаково: вскоре соседи узнавали, что «эта» вышла замуж и переехала к мужу. Проходило года два-три, и она вдруг вновь появлялась у калитки родительского дома, приветливо здоровалась и между прочим сообщала, что с мужем разводится. И тут наступала оживленная пора - Элеонора судилась и подробно отчитывалась перед соседками:
- А он говорит...
- А я говорю...
- А судья...
Слушать ее никто не уставал: речь красивая, рассказывает эмоционально, живо... К тому же после каждого развода ей отламывалось приличное по тем временам имущество: то полдома, то автомобиль, то целый грузовик ковров и мебели... И вновь свободная, гуляла Элеонора Николаевна по улицам, еще более нарядная и гордая - в золоте, в побрякушках, а лет уже, между прочим, за сорок... «Профукала, дура, свою жизнь», - то ли жалели, то ли злорадствовали соседки.
На местное предприятие прислали нового специалиста - бывшего директора крупного завода из областного центра. Проштрафился мужик: увлекся «зеленым змием», жена выставила... В те времена такого не прощали - турнули из руководящего кресла, вот и пришлось инженерить в захолустье. Квартировал специалист у родителей Элеоноры. Рано утром уезжал на собственной «Волге» на завод и поздно вечером возвращался. Ни с кем из соседей не общался. И вдруг встречаю я Элеонору Николаевну в женской консультации, глядь - беременная она... Видно, я глаза неприлично выпучила, и она, покраснев, стала объяснять: «Поженились мы с Николаем Дмитричем, ребеночка ждем, но самое страшное - мне 47 лет...»
Это сегодня голливудские звезды рожают и на шестом десятке, и то не удивляемся. А тогда... Врачи только и твердили, что детей надо рожать до 30 лет.
- Направляют в больницу на сохранение... Зачем? Чувствую себя прекрасно... - продолжала Элеонора, сложив руки на животе.
Она родила мальчика - здоровенького и крепенького. Назвали Валечкой. Не иначе, как в честь святого Валентина, покровителя влюбленных. Точно не знаю, но на Элеонорину натуру именно такой выбор имени очень ложится. Народ посудил, порядил, да и угомонился...
Через несколько месяцев иду по улице, и налетает на меня какая-то женщина, чуть с ног не сбила.
- Куда ж тебя несет? - кричу я и вижу, что женщина эта кого-то мне напоминает. Присмотрелась: Элеонора! Что это с ней? Волосы растрепаны, домашний халат, тапочки старенькие...
- Привет! - радостно улыбнулась она, лет на двадцать помолодевшая...
- Как дела? - спрашиваю.
- Ой, у меня теперь столько забот, одной стирки... Вот выскочила на минутку за хлебом да «чекушку» Николаю Дмитричу к обеду взяла. - Элеонора потупилась. - Он теперь только дома и по чуть-чуть... А вообще, я очень счастлива! Мой Валечка - такая прелесть, такой хороший мальчик, такая большая радость! Без детей - это не семья! И муж ведет себя совсем по-другому, когда есть ребеночек.
С тех пор прошло много-много лет. Весной, в поминальную неделю, заметила я на кладбище старушку - одна, в белом платочке, она крестилась и целовала крестик на надгробье. Это была Элеонора Николаевна. Ничего не осталось в ней от той яркой и нарядной женщины, разве что голос да правильная речь учительницы. Стоя у могилы своих родителей, она рассказывала:
- Когда Валечке исполнилось 18 лет, муж вернулся в прежнюю семью. Он хороший человек - сыну помогал. А Валечка выучился, стал врачом...
Элеонора Николаевна помолчала.
- В молодости я не хотела детей, - то ли для меня, то ли для себя проговорила она. - А как бы я жила без него?! И подумать страшно...
Надежда МОЛЧАНОВА
г.Семикаракорск,
Ростовская обл.
